Пионер, 1951 № 03 - [9]
- Подожди-ка, - сказал я. Достал из кармана свой билет «Общества охраны природы» и передал парнишке.
Тот прочитал и вопросительно взглянул на меня.
- Мы ведь знаем, что зимой этих птиц стрелять нельзя, - сказал я. - Не бойтесь, мы их не тронем. А вы-то знаете, что это за птицы?
Паренёк доверчиво поглядел на меня и усмехнулся:
- Конечно, знаем, - куропатки. Потому и молчали, боялись: ну-ка вы их переколотите. А мы их на гумне нарочно подкармливаем. У нас при школе кружок юннатов есть, мы ведь тоже за охрану природы боремся.
- Ну вот, значит, вместе и будем охранять, - сказал мой приятель. - А я вашему кружку альбом зимующих птиц нарисую, хотите?
- Конечно, хотим! - радостно отозвались ребята.
Все снова расселись, и мы проговорили до самой ночи. Ребята рассказывали нам, как работает их кружок и как они теперь, в зимнюю пору, подкармливают различных птиц.
Наутро мы с приятелем опять пошли за зайцами и у околицы встретили знакомых ребят. Они спешили в школу в соседнее село.
- Наших не побейте! - весело крикнули они нам.
- Не побьём, не бойтесь, - так же весело отозвались мы.
Мы смотрели вслед уходящим мальчуганам, и нам было радостно, но и немножко стыдно, что вчера на гумне мы так дурно думали о них.
Нет, наши ребята не такие.
П. Розин.
Ф. Решетников.
БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ
(Продолжение)
Олеся Кравець
Перевод с украинского Анны Кравченко
Рисунки П. Кирпичёва
Син-старший не поднимал над Лицзяном знамя>1. Люди сами шли к нему. [>1 По старинным обычаям, в Китае над местом. сбора армии поднималось знамя полководца.]
Син-старший пришёл с Севера.
Была зима. Холодный ветер нёс мокрый снег с дождём, в клочья разрывал тучи, до блеска вылизывал обледеневшие дороги. На ветвях деревьев намерзали толстые пласты льда, ветви ломались под огромной его тяжестью.
Кончался последний серый день «месяца пса» - ноября.
Вечерело, По улице Лицзяна, согнувшись под дождём, шёл человек в насквозь промокшем синем ватнике. На обувь его налипла грязь, с меховой шапки на лицо струйками стекала вода.
В одном из дворов человек заметил мальчика, который набирал хворост для топки кана, и быстрыми шагами направился к нему.
- Подожди, мальчик, - негромко окликнул он.
Шао Яню понравилось немолодое лицо незнакомца, глаза, окружённые сеточкой тонких лучистых морщинок, бледные, обветренные губы.
- Ты, верно, знаешь, где тут живёт бабушка Гуан? - спросил прохожий.
От удивления Шао Янь едва не выронил хворост. «Уж не отец ли это?» - промелькнула у мальчика мысль.
- А зачем вам бабушка Гуан? - спросил Шао дрожащим от волнения голосом.
- Она моя знакомая… Я хотел остановиться у неё на ночлег, - ответил прохожий.
- Ой, - обрадовался Шао Янь, - пойдёмте скорее! Это моя бабушка. Она очень обрадуется.
Человек не спешил.
- Тише,- сказал он, - Там у вас нет… никого постороннего?… Соседей или…
- Никого, никого нет! Я и бабушка. У нас тепло! Я так натоплю, что…
Человек улыбнулся. На усах его таяли снежинки.
Вошли в фанзу. Бабушка удивлённо посмотрела на Шао Яня и на гостя.
- Бабушка, я привёл вашего знакомого! Бабушка Гуан поднялась с своего места и
подошла к гостю.
- Здравствуйте, - поздоровался тот. - Я к вам от вашего сына…
Бабушка заволновалась, велела Шао Яню подать гостю отцовский тапушан>2, подбросить в кан побольше дровишек, разогреть гаоляновую похлёбку. [>2 Тапушан - род рубахи.]
- Куда же ты идёшь, добрый человек, в такую погоду?-приговаривала она. - Далеко ты идёшь?
- Я ужо почти пришёл,- сказал гость, - Может быть, и останусь в Лицзяне. Не знаю ещё… может быть…
Он переоделся, сбросил мокрую обувь, разложил на кане промокшую одежду и с наслаждением пил из миски жиденькую горячую похлёбку:
- Ох, кажется, никогда не ел ничего вкуснее!
А бабушка горевала:
- Знали бы, что такой гость придёт, сварили бы чего-нибудь повкуснее! Хотите, я вам кашу сварю?
Бабушка Гуан быстро дошила новую пару тапочек и поставила их перед гостем:
- Надевайте, согрейте ноги! Поев, гость зажёг трубку, отставил миску
на другой конец столика и заговорил:
- Я хотел бы поговорить с вами, бабушка… наедине…
- Говорите, говорите, - закивала бабушка головой.
- А мальчик, - гость посмотрел в сторону Шао Яня, - ничего?
- Да что вы, добрый гость, - бабушка Гуан обняла Шао Яня за плечи, - это всё равно, что я сама… Шао всё знает и умеет молчать… Мы с ним всегда вдвоём. У нас всё вместе!
- Я, бабушка, пришёл к вам издалека. С Севера пришёл, - заговорил гость. - Никто не должен знать, кто я такой и зачем тут
живу. Я видел вашего сына и ваших внуков. Не волнуйтесь за них, они живы, здоровы и скоро будут дома. Ваш сын сказал: «Там живёт моя мать, она примет тебя, как родного». Я буду где-нибудь в селе работать… Вот и всё. А ты, мальчик, - обратился он к Шао Яню, - ты помни, что твой отец и твои братья бьются за правду. Никто, даже самые близкие твои товарищи не должны знать, кто я. Для всех я буду… - гость, помолчал, что-то обдумывая, - для всех я буду бабушкин племянник.
Бабушка кивнула в знак согласия головой.
С того дня, последнего дня в ноябре 1948 года, незнакомец остался в Лицзяне.
