Пионер, 1951 № 03 - [10]
Это был Син-старший.
Син-старший был послан партией для организации партизанского движения на путях отступающей гоминдановской армии. Для подготовки и формирования отряда Сину-старшему предложили остановиться в Лицзяне.
Село Лицзян находилось недалеко от городов Чо и Даньяна, в нём было много бедноты, много семей, связанных с Восьмой армией.
В Лицзяне необходимо было найти крестьян, которым Син мог бы доверить дело организации отряда. Это было не так просто. Межи, разделявшие землю на маленькие клочки, отделяли друг от друга и людей. Каждый видел только тот кусок неба, который отражался в воде его рисового поля. Нужда, бедность, недостатки не давали людям расправить плечи, поднять голову. Гоминдановцы приучали людей никому не верить, всего остерегаться. Нужно было говорить с каждым отдельно, искать и находить ключи к сердцу каждого крестьянина, каждого батрака…
Син-старший родился в сампане>1. [>1 Сампан - легкая рыбачья лодка.] Его родители, не имея собственной земли, странствовали по воде в поисках случайного заработка. Точно сквозь сон, помнил Син-старший широкие разливы реки Сицзян, на которой он вырос, не зная даже, что такое земля. До шести лет мальчик не ступал на твёрдую землю. Под его ногами всегда колыхалось днище утлой посудины. Он помнил запах рыбы, заплесневелой воды, покрытой ряской, паруса лёгких рыбачьих лодок, все в заплатах, как и рубашки рыбаков, холодные рассветы на окутанной туманом реке, когда мать завертывала детей во всё тряпьё, имевшееся в лодке, чтобы они не замёрзли, розовые закаты, когда солнце будто таяло, погружаясь в воды Сицзяна. Мальчику было шесть лет, когда заболел отец. Сампан стоял тогда вблизи небольшого города. Городок раскинулся на равнине, в полдень его обволакивала седая дымка пыли, по вечерам в стоявшем на берегу старом буддийском храме звенели колокольцы. Отец заболел вскоре после того, как сампан пристал к берегу. Это была страшная болезнь - холера, повальная эпидемия, от которой в те годы погибло немало людей. Отец умирал, не имея сил сказать своим детям хоть слово на прощанье. Серебряными блёстками играли волны на реке, бился в парусах лодок свежий ветер, кружили, черкая воду крыльями, белогрудые чайки… Отец умер. Два чужих парня унесли застывшее тело отца. Мать, простоволосая, бледная, побежала за. ними. Дети остались в сампане. Тогда впервые в жизни Син вышел на берег. Непривычным ногам казалось, что земля колышется под ними, но сознание того, что можно шагать по безграничной земле, что не мешают двигаться просмолённые борта лодки, наполнило ребячье сердце горячей радостью.
Возвратившись, мать сказала, что тело отца сожгли. На всю жизнь осталось у Сина воспоминание об ужасной смерти дорогого человека. Мять, плача, рассказывала детям, что ей не позволили даже похоронить мужа по человечески, не позволили, как полагалось по обычаю, сжечь над умершим хоть пару фольговых коней, не дали умершему полежать те. семь дней, в которые, по поверию, душа его должна была оставаться в теле.
Почти до двадцати лет носил Син на груди, у самого сердца, зашитый в маленький мешочек прах: после похорон мужа мать Сина украдкой пробралась на то место, где сжигали тела умерших от холеры, и взяла там горсть пепла. Она дала каждому из детой по три щепотки пепла и приказала им носить прах отца до её смерти. «Когда умру, - сказала мать, - принесите каждый на мою могилу эту частичку отцовой души, потому что верная жена должна быть похоронена вместе со своим мужем…»
С этого времени шестилетний мальчик стал старшим мужчиной в семье. С шести лет его стали называть Син-старший.
Тяжёлым трудом зарабатывал Син-старший свою сухую гаоляновую кашу. Мальчиком он подавал рабочим материал на постройке дамбы, был батраком, водовозом, сортировал на шахте уголь, работал на железной дороге, был кули и рикшей. Заработка его еле-еле хватало на жизнь. Мать вынуждена была продать младшую дочь на чайные плантации, и напрасно потом Син-старший разыскивал сестру.
Наконец Син поступил в типографию мистера Хиппа в Нанкине. Был уборщиком, курьером, учился самоучкой, потом стал учеником-наборщиком. Син мёрз, голодал, работал за троих, но встречал интересных людей, учился понимать и думать.
В типографии Син-старший впервые услышал о коммунистах. И понял, что его жизнь не будет иметь никакого смысла без учения, без борьбы, без цели - освободить свой народ. Тёмными осенними ночами, когда с низко нависшего над землёй неба лились на город холодные дождевые потоки, когда полноводная Янцзы разливалась до самого горизонта, широкая, как море, и.на окраинных улицах Нанкина слышен был глухой рокот её пенистых волн, после тяжёлой многочасовой работы рабочие типографии мистера Хиппа, владельца шахт и нефтяного концерна «Хипп, Симмитс энд Майтелз компани», при тусклом, неровном свете свечей учили иероглифы. Син-старший был учителем. На средства коммунистической подпольной организации рабочие типографии отправили Сина в частную школу. Два раза в неделю он посещал её и по ночам передавал свои знания товарищам. Всё, чему он научился, должны были знать и они. Люди учились украдкой, прячась от надсмотрщиков, жертвуя короткими часами отдыха. Настойчивое желание учиться помогало побеждать нужду и усталость. Преследования и наказания никого не пугали.
