Пионер, 1951 № 03 - [11]

Типография мистера Хиппа превратилась в своеобразную школу: коммунисты готовили в ней кадры печатников-подпольщиков.

Син-старший, который в то время уже был опытным наборщиком, нанимал учеников. Примут парня, обучат, и Син-старший докладывает управляющему: заболел ученик, никуда не годится, нового нанять нужно. А парня отправляли в подполье.

Подпольную типографию, в которой печатались коммунистические газеты, произведения Ленина, Сталина и Мао Цзе-дуна, Син-старший организовал в одном из пригородных храмов, устроив одного из типографских рабочих готовить монахам еду. Храм был огромный, с заброшенными просторными подземными помещениями. Только старые, растрескавшиеся изображения богов были свидетелями работы печатников.

В 1941 году Сия снова увидел реку Си-цзян: партия доверила ему организацию и воспитание кадров в том самом городке, где умер когда-то его отец. Звенели в храме колокольцы; над городом, как и в былые времена, поднималась туманная серая мгла, так же кружили над ним белогрудые речные чайки, а в маленькой фанзе на краю тихой улички Син-старший принимал и записывал сводки Советского Информбюро о положении под Москвой и Сталинградом. Он и его друзья, мечтая о дне победы над фашистами, говорили: «Когда Советский Союз победит, когда наши советские друзья выгонят врагов, тогда в Москве будет утро, а у нас, в Китае, будет виден отсвет его».

А потом была встреча с Мао Цзе-дуном. Они беседовали. Навсегда запомнил Син-старший прекрасное, спокойное лицо человека, труды которого он тайно печатал в типографии мистера Хиппа и помогал распространять среди бойцов, человека, который научил Сина-старшего быть самим собой, а не рабом, его вдумчивый взгляд, крепкое рукопожатие и слова:

- Мы ещё встретимся с вами, Син-старший!

Снова шли годы опасной подпольной работы в самых больших городах страны, под самым носом у гоминдановцев и японцев. В 1948 году Син-старший получил новое важное поручение - организовать партизанский отряд в районе Даньяна и Чо.

Обстановка в Лицзяне, куда пришёл с Севера Син-старший, была не так проста и спокойна, как казалось на первый взгляд. Сельский староста хорошо знал, из каких семей ушли в Народно-освободительную армию сыновья, братья, отцы. Село разделилось на два лагеря: всесильную, но малочисленную кучку гоминдановских ставленников (староста, богачи) и большую группу коммунистически настроенных людей.

Син-старший нанялся батраком к Чену. Нужно было познакомиться с людьми, сблизиться с ними, разобраться в них и завоевать их доверие. Работы Син-старший не боялся. И Чен не мог нахвалиться новым работником. Жил Син-старший у бабушки Гуан и считался её племянником. Самым лучшим другом и помощником Сина-старшего стал Шао Янь.

Весной, когда легло в землю посеянное зерно, Чен отпустил Сина-старшего в город Даньян «повидаться с семьёй». Син-старший установил связь с нужными ему людьми. Здесь, в Даньяне, он впервые увидел товарища И Лина, который должен был возглавить партизанские соединения и для руководства работой выезжал в местечко Чо под именем купца Го Син-сю. Тут же, в Даньяне, Син-старший познакомился и со своим соседом по работе, молодым коммунистом Гао из села Ханьпу. Отряды Лицзяна и Ханвпу должны были, соединившись с партизанами ещё нескольких сёл, выполнить важное поручение генерального штаба Народно-освободительной армии.

Гао и Син-старший, которым в дальнейшем нужно было действовать сообща, распределили между собой обязанности и условились о встрече в день возвращения Гао из Даньяна в Ханьпу. Если всё будет в порядке, Син-старший должен будет подать сигнал - показать Гао незажжённую трубку.

Через Гао наладилась связь с И Лином. В Лицзяне дважды в неделю появлялись теперь листовки и сводки о действиях Народно-освободительной армии.

Гао уже три года был связан с коммунистами. В его родной деревне все считали, что он просто уехал в частную школу учиться. А Гао распространял листовки в деревнях, привозил политическую литературу, выполнял поручения, для успеха которых требовалась сообразительность, молодость и сила. Два года Гао действительно учился в школе, но, конечно, его старый отец не смог бы один оплатить его ученье. Гао помогали товарищи-подпольщики. Они же помогли его отцу, разорившемуся бедняку-крестьянину, завести небольшую торговлю - это дало возможность устанавливать связь между деревнями. Теперь Гао поручили вернуться в Ханьпу. В деревне возвращение Гао объяснили окончанием школы.

В день своего возвращения в Ханьпу Гао, увидев спокойное, уверенное лицо Сина-старшего, понял, что вернулся во-время. В предстоящей открытой борьбе Сину-старшему нужна была помощь Гао.

Син-старший больше не работал у Чена. После посещения Даньяна он перешёл на нелегальное положение. «Племянник бабушки Гуан» жил теперь в небольшом лесу, в десяти ли от Лицзяна. Люди уже знали его, верили ему, и он каждого из лицзянцев знал, как родного брата. В Лицзян Син-старший наведывался в сумерки, когда никого из сельских властей не было на улицах села.

Со дня на день партизаны ждали сигнала к выступлению. В лесу в укромном месте прятали оружие, занимались политграмотой и просто грамотой.