Пионер, 1951 № 03 - [6]
- У нас на фабрике таких рационализаторов, как я, много. - продолжала мама. - Ведь всем хочется, чтобы дело шло быстрее да лучше. Сегодня, - она усмехнулась и качнула головой, - сегодня ещё одно моё предложение разбирали, из-за чего я и опоздала к вам. Мне самой смешно, как я до него додумалась.
- Расскажите, - снова попросил Александр Капитонович.
- Вот вы хорошо знаете, - обратилась мама к штурману, - что на плечах у шинели есть отверстия для погон. Замучились у нас девушки на этой работе! Пока эти петельки обметаешь на руках, столько времени уходит, прямо досада берёт! Добро бы ещё какая-нибудь сложная операция, а то ерунда, мелочь… Давно я думала, что бы такое тут сделать? Наверное, и у вас так бывает, мучает и мучает нерешённая задача. Кажется, уж и другим делом занялся, отложил её на время, а она сидит гвоздём в голове и не даёт покоя. Бывает так у вас?
- Бывает, - ответил Валентин и оглянулся на Лёшу. Уж кто-кто, а они-то сами пережили это сегодня со своим вентилятором!
- Ну, и как вы додумались? - спросил чей-то нетерпеливый голос. Мама живо обернулась и радостно ответила:
- Когда чего-нибудь настойчиво ищешь, всегда найдешь! Вот я и нашла. И, знаете, где? В лёшиных ботинках.
- Где, где?!.
- Лёша, покажи ботинки, что у тебя там? - раздалось со всех сторон. - Догадался, догадался! - закричал Лёша. - Ты в петельки тоже хочешь пистончики вставлять, да?
- Ну да, - засмеялась мама, - правильно! Мы уже попробовали сегодня, гораздо быстрее выходит, чем обмётывать нитками. Это ведь тоже машиной можно будет делать…
Ребята стали разглядывать свои ботинки, трогали петельки, оживлённо переговаривались. А мама сказала, что теперь они с технологом думают уже о другом.
Фабрика получила специальный заказ на зимнюю одежду для строителей. Надо, чтобы эта одежда была тёплая, лёгкая, удобная и чтобы скорее была готова. Тут есть над чем потрудиться рационализаторам!…
Первым начал хлопать в ладоши Павел Иванович, а за ним я все остальные. Мама улыбалась, кивала головой. А штурман спросил её, не у них ли на фабрике шьются шинели для речников.
- У нас, - подтвердила мама.
- Ну, спасибо за то, что так хорошо нас одеваете, - сказал штурман.
«Вот это да, вот это мама!» - думал Лёша. Он чувствовал себя виноватым перед ней. Вспомнил, как она стояла утром с ботинком в руках у его кровати, хотела спросить о чём-то, а он отмахнулся, занятый своими мыслями. Сам-то он побежал потом к Александру Капитоновичу и радовался, что есть с кем посоветоваться. А маме тоже нужен был совет…
И вдруг он вспомнил ещё одно: свою записку, что лежит там, на столе, в холодной комнате… «У нас почётные гости, а ты уж, мама, извини…» Может быть, Лёша далее покраснел при этом, трудно сказать: свет-то в зале был красный.
Что же было ему делать? Неужели допустить, чтобы мама пришла домой и прочитала?
- Споёмте, ребята, - предложил Леонид Юрьевич. - Володя, запевай.
В зале зазвенела песня. Лёша пробрался потихоньку поближе к маме и прошептал ей на ухо:
- Мама, я пойду домой, у меня урок невыученный остался.
Она удивленно посмотрела на него:
- Как же так? Не успел? Ну, тогда пойдём.
- Нет, нет! Тебе нельзя уходить, ты гостья. Ребята обидятся, они ведь выступать будут. У нас, знаешь, какой концерт задуман! И ещё вам выставку покажут, тоже к нынешнему дню подготовлена. Нет, тебе нельзя уходить!
Мама, видно, не знала, как быть. Но в этот мо- мент Александр Капитонович стал приглашать гостей в физический кабинет.
- Наши юные техники хотят показать вам свои работы. Они тоже мечтают трудиться на пользу Родине. Посмотрите, чему они учатся… Мама взглянула на Лёшу, но он помахал ей рукой и выскользнул из зала…
Дома Лёша прежде всего разорвал записку и бросил клочки в печь. Потом он разжёг дрова, поставил чайник на плитку. «Скорей, скорей, - подгонял он огонь в печи и воду в чайнике, - скорей, скорей же!…» А сам прибирал комнату, подметал пол. Что бы ещё сделать?… Ах, да, окно!
Лёша зашпаклевал тряпкой щель, а когда вскипела вода, заварил клейстер и заклеил щель толстой бумагой. Приложив руку тыльной стороной ладони к этому месту, он долго проверял, не дует ли. Нет, теперь не дуло…
Когда мама вернулась домой, то первым делом спросила:
- Ну как, сделал свой урок?
- Да, - ответил Лёша, - всё сделал… Потом он всё-таки попенял маме:
- Ишь какая, не говорила мне, что к нам на костёр придёшь!
Она засмеялась:
- А чего же было говорить? Ты нашим «рукоделием» не интересовался.
- Да ну, мама, будет уж тебе! Я ведь не знал…
Они ещё долго разговаривали. И уже лёжа в постели, Лёша спрашивал маму то о том, то о другом, пока она не сказала, что на сегодня хватит, и не закрыла дверь спальни, пожелав ему спокойной ночи.
Он лежал с открытыми глазами, вспоминал всё, что было на костре, думал об отце, который где-то ведёт сейчас свой поезд и ему салютуют семафоры, пропуская без задержки всё вперёд и вперёд. Каким счастливым чувствовал, себя Лёша - ещё бы, это ведь не шутка иметь такого отца и такую маму!…
Засыпая, он ещё слышал знакомые мягкие шаги за стеной, тиканье часов, смутно видел жёлтую полоску света на потолке, которая пробивалась из соседней комнаты в щель над дверью.
