Пионер, 1949 № 07 - [5]
В то время не мечтал об этом и сам Ползунов, хотя, может быть, именно тут, приглядываясь к тяжёлой работе бесправных подневольных людей, он задумал «облегчить труд по нас грядущим».
Ползунов был знающим, передовым человеком. Таких, как он, в те времена на заводах было немного, и начальство скоро приставило нового работника к делу… А дела на заводах хватало.
Россия в те годы была мировой кузницей. В Туле и в Сестрорецке, в Карелии и на Украине, в Устюжне и на Волге курились домницы, пылали горны, стучали молоты искусных кузнецов, и сотни тысяч пудов выплавленного из руды металла превращались в разные годелия. Искусные русские мастера ковали тяжёлые корабельные якоря и звонкие топоры, лили чугунные котлы и бронзовые колокола с «малиновым звоном», чеканили монету из русского серебра, русским золотом украшали купола и знамёна. Но лучше всего делали в России оружие, и главным арсеналом страны был Урал- Ещё в полтавском бою под грохот уральских пушек шведы склонили свои знамёна; уральские ядра уже давно пробили широкие ворота в стене, веками преграждавшей России путь к морю, и торговые корабли из Петербурга возили в Европу уральский металл. Это был хороший, добротный металл, лучше шведского, и скоро сибирское железо с клеймом «Старый соболь» прославилось на весь мир не меньше, чем славились сибирские собольи меха. Англия, Франция, Голландия требовали русского железа, и Урал едва успевал справляться с заказами.
Каждый год вырастали новые домны, новые горны, новые кузницы и волочильные станы. На уральских заводах строили плотины и водяные колёса, в глухой тайге открывали новые богатые рудники, закладывали новые шахты. По всему Уралу шла большая стройка, и всего нужнее в те годы были там знающие люди - мастера горных, рудных и водяных дел. Таких людей ещё с петровских времён готовили на Урале, в специальных горных школах.
В одну из этих школ попал и солдатский сын Иван Ползунов. Но окончить курс ему не пришлось.
С 14 лет, прямо со школьной скамьи, он с головой окунулся в работу самого крупного в то время, самого передового в мире екатеринбургского металлургического завода. Это и была та настоящая школа, в которой вырос замечательный русский механик-изобретатель Иван Иванович Ползунов.
Тогдашние заводы были вроде больших, беспорядочно построенных деревень. В отдельных избах ютились разные «фабрики»: якорные (там ковали якоря), сверлильные (там сверлили пушки), рудодробильные, проволочные, точильные и много других…
На фабриках почти всю работу делали вручную. Но были там и деревянные машины, или «махины», как их тогда называли. Таких «махин» на уральских заводах было больше, чем где-либо, и заводской механик едва успевал следить за ними. В помощь ему начальство назначило Ползунова.
С утра до ночи бегал он по фабрикам, сперва на посылках да на побегушках, потом с разными, всё более сложными поручениями, внимательно приглядываясь к делу. И хотя свободного времени оставалось немного, он успевал всё-таки выбирать время для чтения. А книг на его счастье на уральских заводах было достаточно. Ещё пер вый начальник заводов, петровский сподвижник Василий Никитич Татищев, оставил там свою, огромную по тем временам, техническую библиотеку. С тех пор все новые книги по технике регулярно доставлялись на Урал.
Когда Ползунов попал на Алтай, он, обосновавшись на новом месте, по прежнему всё свободное время отдавал чтению.
Впрочем, тут, как и прежде, свободного времени было немного. Заводы работали полным ходом, без остановок. От света до света, по четырнадцати - пятнадцати часов стоял Ползунов у печей на плавильной фабрике, вечерами при свете сальной свечки в тесной конторке сверял записи и расчёты, допоздна засиживался над чертежами с циркулем и с линейкой в руках.
И всюду, где только мог, он старался облегчить труд людей, заставить машину делать ту работу, на которой прежде гнул спину человек.
Самой сложной машиной в то время были часы, самым сильным двигателем - водяное колесо. Русские механики понимали толк и в часах и в водяных устройствах. На уральских заводах им удалось сочетать силу водяного двигателя с точностью часового механизма. Огромные дубовые валы, окованные железными обручами, сцепляясь шестернями, по всем направлениям передавали силу падающей воды. Эта вода раздувала мехи, крутила станки, качала воду насосами, поднимала тяжёлые кузнечные молоты, похожие на боевые молоточки часов… Да и сами уральские фабрики, с их бесконечными валами, шестернями, цепями, балансирами и барабанами, напоминали механизмы огромных башенных часов. И люди, приезжавшие на Урал, дивились и восхищались, глядя на слаженную работу сложных заводских механизмов.
Приезжие механики старались запомнить, перенять хитрые уральские устройства, чтобы у себя на месте заставить реки трудиться так, как трудятся они на Урале.
