Пинка Удаче - [7]

— Гениально, Вадим Тиберьевич! И так и не разоблачили его?

— Нет.

— А где он сейчас?

— Вэтэ.

— Простите, что?

— Военная тайна. Но ты славный малый, Джим Хокинс, сметливый, ловкий, я сразу понял, что тебя не проведешь, тебе я доверяю как самому себе и отвечу правду: умер Черных.

— Хокинс — это физик? Почему Джим Хокинс?

— Так… шутка. Еще по чашечке?

— С удовольствием, чай у вас отменный.

— Хороший английский чай я впервые в сорок четвертом отведал, на Северном флоте, с тех пор пытаюсь соблюдать.

— Так вы воевали? А почему молчали?

— Ты не спрашивал.

— Хм… Я подогрею? Вадим Тиберьевич, а вы сами, своими глазами мафиозных главарей видели? А самого главного дона? И насколько они от наших братков отличаются? Дон — это ведь примерно как у нас вор в законе?

— Насчет воров я не в курсе, не мое направление. От наших бандитов? Чем-то отличаются, в чем-то схожи. Главного дона среди них нет, титул сохранился с позапрошлого столетия, а человека такого нет. Последним, кто более или менее подходил к званию капо дей капи тутти, был Калоджеро Виццини, но я его уже не застал, он в пятьдесят пятом умер. А так… видел кое-кого. С Бушеттой познакомился в Бразилии, мы на него конкретные виды имели, на предмет вербовки и сотрудничества, но штатники нас опередили. Арестовали, сломили и на поводок. Пепе Руссо Муссомельского видел, но он уже тогда утратил вожжи, одряхлел… Очень сожалею, что не довелось взглянуть на Лаки Лучано, американца, хотя бы одним глазком… Тут ведь тоже все было не так просто… Скажем, наш «белый», Лева Колесов, был вынужден довольствоваться интервью с одним дряхлым стукачком Джентиле, дабы, нарочно выставив себя неумехой и очковтирателем, поставить на ложный след итальянскую контрразведку и отвести им глаза от Джузеппе Черных. Лучано Лиджо — если считать на воле, а не за решеткой — видел мельком и издалека… А вот Сальваторе Реина — вот его я имел удовольствие созерцать с очень близкого расстояния! В году, примерно, в семьдесят шестом, на пороге весны и лета… дело было под Палермо, на берегу моря, в одном из ресторанов, они там отмечали что-то такое…

— Прием в мафию?

— Да нет же… Я ведь говорил: это слово у них вообще было не в ходу. Это потом, с севера, из Штатов оно пришло и прижилось… Мафия и Коза Ностра! Тьфу!.. Человек пять их собралось, просто ужинали, терли чего-то, праздновали, потом он ушел. Мы с Черных были заранее предупреждены и за соседним столиком сидели, я ему салфетку за уши подвязывал…

— А Провенцано? Мы несколько лет тому назад о нем давали материал — он ведь тоже был верховный дон?

— Провенцано был никто, вроде твоего Менжинского. Его основное, чуть ли не единственное, достижение — что он сорок лет от полиции скрывался. Только на самом деле не от полиции, а от своего бывшего друга Реины. Именно Реину Лиджо своим полновластным преемником назначил, а Провенцано проявил себя раскольником, безвольным отморозком, даром что родом из Корлеоне… Черных тоже был счастлив, что живого Реину нос к носу повстречал: сидит, слюни на салфетку пускает — уж так уж он тогда в роль вошел!

— Между прочим, Вадим Тиберьевич, в новейшей истории подобные «прикрытия» в моде: взять хотя бы Жириновского. Может быть, синдрома дауна у него и нет, но он с успехом его имитирует.

— Пуста твоя шутка, Антон, и предельно глупа. Жириновский обычный психопат, но никак не даун. Кстати сказать — из нашей системы, еще в советское время Комитету подписку на верность давал.

— Да, такие слухи активно муссируются в обществе.

— Какие еще слухи? Я даже одно время его рабочее имя помнил… Впрочем, не важно — Измаил он там был, или Печорин. Мерзавец, клейма ставить негде — но в Думе на десятилетия окопался, вице-спикер. При этом сумел сделать то, что удается лишь одному из миллиона: свою психопатию, реальную, тяжелую психопатию, он сумел приспособить, сделать полезною в своей социальной жизни: для непосвященных — он якобы нарочно клоунадит, эксплуатирует психопатичность своего поведения… А он над нею не волен, он не эксплуатирует, он адаптирует. Посмотри, при случае, как он специфически суетится вазомоторами в процессе общения — руками, шеей, ртом… Это характерный штришок… И все равно — подонок. Вот, говорят, Ломброзо, шарлатанство, — а прав был чертяка: взгляни на Жирика на того же, или на Миронова, или на батьку Лукашенко, или на Митю Медведева… Дегенераты, врожденные делинквенты, пришедшие во власть. А их мерзкая пристяжь, ваш брат щелкопер, все эти Доренки, да Латынины, да Сванидзе, да Листьевы, да Невзоровы с Венедиктовыми — это уже вообще клиника! В порядочных странах таких сразу при рождении в ведре топят, а у нас — идолы! И тоже поголовно стучат и кадят на обе стороны: одни тем, другие этим, потом меняются местами…

— Но Вадим Тиберьевич! Тогда уж точно получается, что если Комитет таких взращивал, то теперь и неча на зеркало-то пенять.

— А разве я с тобой спорю? Комитет — он тоже на ангелов беден оказался. Тот же и Путин — подполковник, из рабочей семьи, на хорошем счету, а во что превратился?

— Во что, Вадим Тиберьевич? По мне он — самый достойный из правителей российских, Россию с колен…