Пингвин влюбленный - [17]

— Судя по всему, вы звонили вчера вечером….

Черноволосая молча кивнула.

— Мы это… раньше нигде не пересекались? Ощущение, будто где-то виделись… Странно.… По телефону у вас голос просто девичий…

— Ага! — опять кивнула она. — Юный. Через два «Н».

— Не понял!

Черноволосая не ответила, резко повернулась и скрылась в ванной. Леонид заковылял в свою комнату, со вздохом опустился в кресло у письменного стола, костыли прислонил рядом. Из ванной послышался плеск воды, невнятный, что-то бормочущий голос.

— Эй! — повысил голос Леонид. — Вы часом не мыться у меня собрались?

Женщина вышла из ванной, вытирая руки платочком. Остановилась в дверях его «кабинета», продолжала цепким взглядом осматривать все вокруг.

— В ванной оба крана текут.

— Сильней закручивать надо, — усмехнулся Леня.

— В коридоре по углам обои отходят. Сами клеили?

— Друзья помогли, — улыбнулся Леонид. — Я человек компанейский. Только свисну, набегает куча друзей…

— Представляю, — нахмурилась черноволосая. — Вы, кажется, литератор?

— Писатель, — скромно ответил Леня.

— Классик?

— Почему «классик»!? — изумился Чуприн. — Я пока в своем уме.

— Был у меня один… литератор, — неопределенно ответила она. — Так сразу и брякнул — я классик советской литературы…

— Как фамилия? Может, кто-то из моих приятелей?

— Не помню. У нас не заладилось.

— Понимаю, — улыбнулся он. — Писатели народ капризный. По себе знаю.

Продолжая улыбаться, Леонид начал основательно оценивающе осматривать черноволосую с ног до головы. Как породистую лошадь. Она удивленно вскинула брови.

— Потолки сколько? — спросила она.

— Два восемьдесят! — быстро ответил он.

Женщина с сомнением покачала головой.

— Два… сорок. От силы.

— Два восемьдесят пять!

— Два сорок! — настаивала она.

— Я говорю, два восемьдесят пять!

— Сами измеряли?

— Зачем измерять? — удивился Леонид. — Я не только писатель, еще и художник. У меня глаз наметанный. Могу с точностью до одного сантиметра с первого взгляда определить рост человека.

— Какого… человека?

— Любого! Особенно, женщины. И каблуки любого размера ни на миг не введут меня в заблуждение.

Женщина достала из сумочки рулетку, приложила к стене. Подтянула за спинку рукой стул, легко взобралась на него. Челкаш поднялся с пола и встал рядом со стулом. Так, на всякий случай. Он вообще-то не любил, когда кто-то лазил куда-то наверх.

— Подержите, пожалуйста! Если вам не трудно, разумеется.

Леня усмехнулся, взял в руки один костыль и, сунув его под мышку, подошел к женщине. Осторожно, но крепко взял ее за талию. Женщина вздрогнула.

— У вас, что, крыша поехала? — нейтральным тоном спросила она. — Я просила подержать рулетку!

Леонид отпустил ее, проковылял обратно к креслу, опустился в него. Взял со стола пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, закурил. Черноволосая, стоя на стуле, закончив измерения, начала сматывать рулетку.

— Два сорок! — подытожила она. — Можно было и не измерять.

— Ноги у тебя… ничего! — затягиваясь сигаретой, протянул Леонид. Он и сам не заметил, как начал называть ее «на ты».

— Не жалуюсь, — сухо ответила она.

— Муж, почему бросил? — в лоб спросил он.

Черноволосая женщина удивленно вскинула брови, но промолчала.

«В морге призраки не водятся. Души умерших, тем более. Они покидают тела буквально через несколько минут после остановки сердца. Стало быть, и опасаться нечего. Там только оболочки когда-то живших людей. Не более того!» — пытался подбодрить себя Суржик за рулем «Форда». Он еле-еле плелся в колоне машин, растянувшейся по всему Ленинградскому проспекту.

По Москве ездить на машине уже практически невозможно. Стояние в пробках стало чем-то вроде обязательного ежедневного ритуала. Кто-то жует, кто-то газеты читает, женщины напрополую красятся и мажутся, как у себя в спальне. Или бесконечно болтают по сотовым телефонам.

Только когда Суржик свернул у метро «Речной вокзал» направо, стало чуть посвободнее. Налево, прямо, опять налево, потом направо…. С дикими трудами Валера все-таки нашел нужный адрес. Коптевский тупик! Название-то, какое! Тупик. Действительно, дальше ехать некуда. Мысль, что в этом обшарпанном желтом особняке он сейчас может увидеть мертвую Надю, отгонял от себя, как назойливую муху.

«Нет! Этого не может быть! Потому что, не может быть! И точка!». Но откуда-то наползал животный страх. Возникал где-то в затылке, сползал мурашками по спине и липким потом расползался по всему телу.

Нет, никак Валера в этот раз не мог преодолеть свой панический страх.

«Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой».

Спустившись в подвал по замызганной лестнице, Валера попал в чистое и светлое помещение. Неоновые лампы под потолком, стол, стулья, нейтральные дешевенькие пейзажи по стенам. У стола за компьютером сидел худой парнишка, совсем мальчик, в очках, как две капли воды похожий на Шурика из «Кавказской пленницы». Настроение Суржика слегка выправилось. А когда он разглядел, что парнишка, загородившись компьютером, читает роман Дарьи Донцовой «Гарпия с пропеллером», и вовсе улучшилось. С человеком, читающим эту ироническую писательницу, можно иметь дело.

— Союз писателей приве… — по привычке, чуть было не брякнул Суржик. Но во время осекся. И добавил — Добрый день!