Пилигрим - [47]

Люди выглядели угнетенными и чем-то встревоженными, все время озирались по сторонам, словно ждали нападения. У каждого в глазах застыл немой вопрос.

- Слушайте, - обратился к ним Онерон. - Раз вы выбрали меня, значит вы должны за мной следовать и во всем мне подчиняться. Я отвечаю за каждого из вас - вы под моей защитой. Первое слово - во всех делах и во всех вопросах - всегда принадлежит мне. Я говорю - вы делаете. Это ясно?

Дикари вяло согласились.

- Тогда приготовьтесь, скоро выступаем.

- А у тебя правда еще есть мясо? - спросил кто-то.

- Я же сказал об этом еще вчера.

Дикари переглянулись, зашептались. Одна женщина сделала порывистое движение назад, будто хотела убежать, но ее кто-то удержал в последний миг за локоть. Кто-то всхлипнул.

-  В чем дело? - спросил Онерон - Говорите!

- Хлой сказал, что всякого, кто пойдет с блестящим человеком, ждет смерть, - заявил мужчина-дикарь. - Он сказал, что духи земли, воды и ветра разгневались на нас, за то, что мы перестали их чтить, и что нас ожидает кара. Он назвал нас шакалами и страшно ругался. Но мы все равно ушли. Мы хотим есть. Бывает, что мы голодаем много дней, и от голода умирают младенцы, а наши женщины перестают рожать, потому что им нечем кормить своих детей! Семь дней ты приносил нам мясо, и мы не хотим, чтобы это кончилось.

- Нет, нет! - закричали туземцы, обнажив зубы почти в зверином оскале. - Не хотим.

- Но Хлой проклял нас и теперь... - мужчина с сомнением посмотрел на Онерона.

- Ага... Вот оно что. Вед, подойди-ка сюда. Сделай, как я скажу. Веди этих людей на юг, а я догоню вас к концу дня.

- Но как же...

- Выполняй! И не смей ослушаться меня! - рявкнул Онерон.

- Твоя воля, Фаэт, - парень смиренно припал на колено.

- Оставь это, - Онерон обратился к дикарям. - Где живет Хлой?

Ему ответили, что он живет дальше всех, высоко в горах за перевалом, в старой медвежьей берлоге. Догадавшись о намерении Онерона, они попытались отговорить его, но столкнулись с таким свирепым взглядом, что быстро расступились, освобождая дорогу.

Карабкаться по камням было трудно. Галька постоянно осыпалась, грозя выбить из-под ног опору. Каменистые, поросшие мхом террасы давно остались позади; Онерон вступил в царство гранита и базальта, испещренное расселинами и окутанное туманом, где признаком жизни служили лишь чахлые деревца, цеплявшиеся корневищами за выпирающие булыжники. К середине дня он достиг перевала и увидел на той стороне горное озеро, к основанию которого сползали склоны окружавших его гор. Звериная тропка серпантином сбегала вниз и там, чуть в стороне можно было различить утоптанную площадку.

Они напали почти у самого конца спуска - выскочили слева и справа, словно были предупреждены о грядущем визите и сидели в засаде. Два дикаря с воплями неслись на него, выставив вперед копья, а Онерон замер в ожидании. Вот подскочил первый, Онерон элегантно развернул корпус, пропуская древко назад, вырвал его из рук противника и ударил туземца в челюсть. Тут подоспел второй, но и он повалился на землю спустя секунду, громко скуля и держась за ушибленный живот. Новых атак не последовало.

- Где Хлой? - Онерон прижал первого нападавшего коленом к земле.

- Он.. там.

- Если ты обманул, я вернусь и заберу твою душу.

Не теряя времени Онерон побежал в указанном направлении, мимо берлоги, по берегу озера к лужайке за тополями, где в странной последовательности громоздились крупные булыжники. Выбежав на край площадки, он понял, что попал в кромлех - продолговатые менгиры в два человеческих роста образовывали внешний и внутренний круг, в центре которого стоял, напевая заклятья, одноглазый старик со шрамом. Шаман потрясал амулетом, на конце которого болтались привязанные за нитку кроличьи черепа, в экстазе прыгал на одной ноге, взывал о чем-то к небу.

- Эй ты!

Старик отшатнулся и, увидев гостя, яростно зашипел. Онерон подошел чуть ближе, наблюдая за тем, как тот суетливо шарит по закоркам и вынимает кривой нож, сработанный из берцовой кости какого-то крупного животного.

- Сгинь, демон!

- Я не трону тебя, обещаю, - заверил Онерон.

- Огненный демон, исчадие ада! - старик брызгал слюной в приступе ярости. - Я знал, что ты однажды явишься сюда, искушать мое племя.

- Что ты несешь?

- Сгинь, сгинь! Иначе я призову Духов, и они уничтожат тебя! - старик попятился. - Чу-сан-хе! Чу-хи-ма!

- Ладно, - Онерон остановился возле внутреннего круга, показывая шаману, что в руках у него ничего нет. - Я уйду. Но прежде у меня есть к тебе дело.

Старик навострил уши.

- Думал, я убивать тебя пришел? - Онерон усмехнулся. - Хоть ты и не заслуживаешь пощады, я все же дам тебе шанс загладить свою вину. Успокойся и слушай. Я, сын Фа, приказываю тебе: всем людям, которых ты повстречаешь, своим и чужим, старым и молодым, ты будешь рассказывать обо мне, о том, что увидел и услышал, и если тебя будут спрашивать, где можно найти Фаэта, ты скажешь, что его народ живет на берегу Внутреннего моря на юго-западе. И если они захотят найти меня, ты не помешаешь им. Понял?

Физиономия старика, безобразная от шрамов и оспин, секунду выражала крайнюю степень удивления, а затем расплылась в кислой ухмылке. Шаман сипло захохотал.