Пиковая дама - [70]

— Да. Отличный повод добровольно нарываться на Хвост Скорпиона.

— Ладно, Дарк. Ты меня расколол. Признаюсь, так и быть, чего уж? Ты же тоже спал с Эммой? Знаешь, какая она сладкая, наша с тобой девочка. Чтобы продолжать развлекаться по-прежнему, необходимо срочно устранить Ханта. Не знаю, чем он уж так подкупает девчонок, но липнут они на него, как мухи на…

— Ах ты дерьмо! — сжал кулаки Винтер.

— Не нужно, — привычно уцепилась я за рукав его кафтана. — Он нарочно тебя провоцирует. Спокойной ночи, Блэйд. Встретимся завтра.

— Встретимся, — кивнул он.

Кажется, ярость Винтера его веселила, повышая настроение.

От напряжения, витающего между этими двоими, чуть ли не искры в воздухе сыпались. Мысль о том, что они могут сработаться ради какой бы ни было идеи, казалось полной абсурда.

— Приятных снов, голубки. Не утомляй красавицу слишком сильно, Дарк. Ей завтра ещё под Ханта ложиться.

Теперь и у меня зачесались кулаки врезать по этой ухмыляющейся физиономии. Не мудрено, что в Институте у этого типа такая мерзкая репутация. Приятным человеком его не назовёшь.

— Да пошёл ты, — процедила я.

И пошла сама. Куда подальше. От них обоих.

Пусть, если захотят, изводят друг друга хоть до рассвета, а мне действительно нужно выспаться, успокоиться, собраться с мыслями.

Подготовиться к Шабашу, блин.

«Интересно, как я на него попаду?» — всплыла мысль.

Но я не стала её развивать. На сегодня ни о чём неприятном думать не буду, а то вообще до завтра не доживу.

Глава 20 Вейл Хант

Она сидела на качелях. Спутанные волосы закрывали лицо, падая в хаотичном беспорядке на белую рубашку. Такие обычно любят показывать Голливуд, когда снимают пациентов психиатрической больницы.

Тонкий и навязчивый звон заржавевших цепей действовал на нервы.

Повернув голову, словно незрячая, она протянула руку в мою сторону:

— Помоги… помоги… — хрипела голосом зомби из ужастика. — Не верь ему…

Ужасный, дребезжащий, сиплый звук. Рука, протянутая ко мне, дрожала. А вокруг клубился туман.

В ужасе я попятилась и — проснулась.

Солнце только взошло, свет ещё был сумеречный, будто не до конца уверенный, что одержал победу над тьмой. Но день, которого я страшилась, уже наступил. Мне хотелось каким-нибудь особенным образом его миновать, перелететь, проспать. Я осознавала необходимость быть сильной. Но в голову неотвязно долбила боль, будто дятел, твердо решивший сделать себе дупло. В животе порхали — нет, не бабочки, — серые, призрачные, как осенний туман, моли.

«Чего ты боишься?», — попыталась я, то ли пристыдить саму себя, то ли проанализировать ситуацию.

Чего я боялась? Смерти. Неизвестности. Унижения. Всего!

Раз уж проснулась, решила пойти в душ, воспользовавшись тем, что все ещё спят и он в полном моём распоряжении. Горячая вода немного взбодрила.

«Не можешь контролировать ситуацию — отпусти её. И будь, что будет», — сказала я самой себе. Только как собственному мудрому совету теперь бы ещё и последовать?

Обменявшись с сёстрами (да, я стала настолько безумна, что сестёр Эммы воспринимала, как собственных) утренними приветствиями, стала собираться на занятия. И с удивлением заметила в сумке новый предмет.

Его в ней быть никак не должно — маскарадная полумаска. Пустые прорези для глаз угнетали мою нервную психику. Стоило прикоснуться к маске, как в ладонь скользнуло письмо, хотя я могла бы поклясться — минуту назад никаких записок не было.

Поколебавшись, я раскрыла сложенный надвое листок, исписанный мелким косым почерком:

Дорогая Эмма

Сегодня у нас отличный повод увидеться — Шабаш.

Жду — не дождусь его начала.

Игра подходит к концу.

Верю в твою победу и знаю ты моей веры не обманешь. Будет отличный повод отметить её любимым способом. Я уже заказал твоё любимое сладкое игристое вино. Постель застелена чёрным атласам.

Надеюсь, твоя память уже в порядке? Если нет — обещаю её освежить.

Я соскучился больше, чем когда-либо.

P. S.

Маска, как ты, наверняка уже догадалась, активатор личной телепортации.

Жду тебя с нетерпением.

Я едва подавила желание порвать это послание.

Последние недели Вейл Хант существовал в моём воображении в виде бесплотной, эфемерной идеи. Полученное письмо отрезвляло, доказывая, что наш с Блэйдом противник материален. Неужели мне действительно придётся пойти на это — отдаться чужому, неприятному, вызывающему у меня лишь ужас, человеку?

Нет. Не смогу.

В следующий момент представив, как меня убивают в особо извращённой форме (а разыгравшееся воображение преподносило всё в так, что оставалось только содрогаться) я уже не была так уверена в том, что не смогу. Ради того, чтобы жить, смогу. Наверное.

Ладно. Какой смысл изводить себя. Поживём — увидим.

Винтер снова перехватил меня по дороге в столовую. Это уже стало у него дурной привычкой.

— Эй! — тихо окликнул он, хватая меня за руку.

— Что? — дёрнулась я.

Винтер нервно дёрнул галстук на шее, словно тот внезапно обернулся удавкой и начал его душить:

— Я не спал почти всю ночь. Думал о вчерашнем. Эмма… Алина… о, чёрт! — взъерошил он пятернёй волнистые светлые волосы. — Даже не знаю, как тебя называть и как к тебе относиться.

— Добро пожаловать в реальность, в которой я существую последние месяцы.