Пикассо и его женщины - [29]

В результате наступило разочарование, а вслед за ним обычно возникает пустота.

* * *

Обычно, разочарование в отношениях, которые еще вчера казались такими прочными, повергает человека в пучину безнадежности, отчаяния и одиночества. Так произошло и с Ольгой. Мало того что она почувствовала, что теряет привычный уклад жизни, ее начали разрушать сомнения в собственной полноценности. Это естественно в подобной ситуации — считать то, что происходит, личной неудачей, результатом каких-то своих неправильных действий. При этом это типичная ошибка, ибо у заканчивающихся взаимоотношений всегда есть объективные причины. Ведь отношения между мужчиной и женщиной — это процесс, а утверждение, что любовь — это навсегда, является типичным мифом, почерпнутым в соответствующей литературе.

Безусловно, крах отношений — это весьма болезненный опыт, а любовь — это наш защитный покров, и всем хочется, чтобы она длилась вечно. Но так не бывает или практически не бывает, а клятва («И пусть только смерть разлучит нас…»), которую люди произносят, вступая в брак, является лишь общепринятым церемониальным выражением этого самого мифа о вечности любви. В самом деле, никто же не будет говорить: я буду любить тебя, но только до тех пор, пока не найду себе кого-то еще… Если бы люди говорили так друг другу, это был бы мощнейший удар по нашим романтическим представлениям. Но, на самом деле, это была бы чистой воды правда, ведь любовь — это вовсе не «неизвестно что, которое приходит неизвестно откуда и кончается неизвестно где», как говорила французская писательница XVII века Мадлен де Скюдери, и люди влюбляются не просто так, а ради достижения своих конкретных целей. Таким образом, мужчина и женщина вступают в отношения по совершенно определенным причинам, хотят они себе в этом признаться или нет.

Ольга Хохлова в этом смысле — типичный пример. Достаточно осторожное начало ее романа с Пикассо со временем перешло в привязанность, и она осознала, что им хорошо вместе. Она была воспитана в известных традициях понимания женской роли, согласно которым скрепление отношений возможно только через брак. А это значит, что брак для нее был целью, конечным результатом. И она даже не подозревала о том, что жить в браке гораздо сложнее, чем подойти к его заключению. И, конечно же, она и подумать не могла, что люди влюбляются не по какому-то повелению свыше, а по банальной причине — чтобы решить задачи, связанные с развитием.

Конечно, подобное утверждение выглядит отталкивающе. Но разве так уж редка ситуация, когда человек вступает в брак для получения, например, помощи. Подобное принято называть эгоизмом, а эгоизм принято называть нравственной проказой. Но разве мало на свете людей, у которых сердце находится в голове? Нет, их очень много, и в этом, по сути, нет ничего плохого. Просто так устроен мир.

Так что же это за задачи, связанные с развитием? Их множество. Например, восполнение чего-то, что было недополучено в детстве. В самом деле, разве не достаточно распространена ситуация, когда люди объединяются, чтобы излечить эмоциональные раны детства?

Тот же Пикассо, в частности, на момент знакомства с Ольгой уже имел большой опыт взрослого человека. Он отлично знал, что надо делать, чтобы женщина была довольна, но при этом он, похоже, вообще не был знаком с той безусловной любовью, которую в идеале должны давать детям их родители.

* * *

С детства Пикассо был очень вспыльчив, и его постоянно наказывали. В 14 лет он ушел из дома, чтобы учиться в Барселонской школе изящных искусств, а через два года уехал в Мадрид, где поступил в Королевскую академию изобразительных искусств. Отца Пикассо волновала только карьера сына. Именно по этой причине искусствовед Вернер Шпис констатирует:

«Его отношение ко всему, что касается детства, было явно двойственным, поскольку ему самому не дозволялось быть ребенком».

Таким образом, Пикассо рано стал взрослым, просто не успев побывать ребенком.

Его отец — дон Хосе Руис Бласко — был художником средней руки и не имел постоянного дохода. Биограф Пикассо Карлос Рохас рассказывает о нем следующее:

«Дон Хосе был подвержен приступам депрессии, впоследствии осложнившейся агорафобией[10], что заставляло его <…> подыскивать жилье неподалеку от работы, дабы оградить себя от отталкивающего зрелища кишащих людьми городских улиц».

А вот еще несколько описаний отца Пикассо:

«Совершенно измученный человек, вполне отдающий себе отчет в собственном бедственном положении, <…> молчаливое существо, <…> мог долгие часы проводить у окна, глядя на бесконечный дождь».

Согласимся, не самые жизнеутверждающие описания. Но даже не самый великий из художников рано понял, что его сын необыкновенно одарен, а посему дон Хосе начал весьма навязчиво «направлять» своего ребенка. В этом, кстати, он очень напоминает отца Моцарта, который тоже рано понял, что его сын гениален, и стал нещадно эксплуатировать ребенка, компенсируя этим свои нереализованные мечты.

Дон Хосе Руис Бласко ради карьеры сына даже сам отказался от занятий живописью. Карлос Рохас по этому поводу пишет:

«Добровольный отказ художника от живописи равнозначен самоослеплению. <…> В то же время, поскольку Пикассо всегда стремился воплотить себя в творчестве, он через всю жизнь пронес глубоко запрятанное чувство вины из-за того, что присвоил зрение ослепленного им отца».