Пик Сталина - [41]

Большая часть следующего дня занята хлопотами по организации каравана. С трудом достаем вьючных и верховых лошадей и только в два часа пополудни выезжаем к перевалу Терс-агар. Впереди 56 км утомительного пути, включающего подъем к перевалу. Мне и Б. Трапезникову достаются лошади с жесткими киргизскими седлами. Опыт верховой езды у нас не велик, и мы без особого восторга переводим наших лошадей с шага на рысь. Узкая тропа полого ведет в гору. Караван растягивается, и к вечеру мы едем уже одни, намного опередив наших спутников и вьючных животных.

Почти в полной темноте подъезжаем к перевалу. Но вот взошла луна, и мы увидели прямо перед собою снега алтын-мазарских вершин в обрамлении темных склонов перевала. Они, казалось, светились; в лунных лучах видны были все изгибы и трещины огромных ледопадов. Уже ночью мы добрались до начала спуска в долину Мук-су, тропа крутыми серпантинами уходит вниз. Шаг за шагом продвигаемся вперед, но скоро лошадям надоедает следовать поворотам тропинки. Мы решаем довериться знанию пути и инстинкту умных животных и, отпустив поводья, начинаем спуск прямо по склону. Вскоре мы достигаем первых деревьев Алтын-Мазара. Смотрю на часы: половина первого ночи, мы пробыли в седле почти одиннадцать часов.

Утром 26 августа пытаемся предпринять переправу через потоки, преграждающие путь на ледник Федченко. Однако караванщики, обслуживающие ледниковую метеостанцию, к помощи которых мы вынуждены прибегнуть, категорически отказываются идти с нами. На все наши доводы караван-баши Султан Караходжаев немногословно отвечает: «Воды много, дороги нет. Надо ждать…» Солнечная безветренная погода ускорила таяние ледников, и в притоках Мук-су заметно прибыла вода — переправа теперь очень опасна. В вынужденном ожидании проходит еще один день. Мы нервничаем. Вдобавок ко всему нам не удается ни с кем установить связь по радио, северный и южный склоны глубокой долины Мук-су встали непреодолимым барьером на пути радиоволн нашей маленькой «Лены». Что делать? Как обменяться с товарищами информацией?

Посовещавшись, решаем ко времени очередной связи подняться с рацией повыше, к перевалу Терс-агар. Наш расчет оказался правильным: мне сразу же удается связаться с Лебеденко. Его передачу я еле слышу и почти не разбираю, но зато он понял мое сообщение. Несколько раз он повторяет свои слова, и, наконец, я понимаю, что продукты в Ледовом лагере на исходе и альпинисты с носильщиками выйдут навстречу нам на ледник Бивачный.

Гораздо легче проходят, переговоры с Базовым лагерем у пика Евгении Корженевской. Узнаю важные новости. Со склонов пика спустились связные от штурмовой группы. Они сообщили, что восходителям удалось подняться по гребню пика до высоты 6900 м и достичь одной из трех вершин массива пика Евгении Корженевской. До главной, высшей точки пика альпинисты добраться не могли. Во время штурма серьезно занемог В. С. Науменко, у него появилась резкая сердечная слабость, и он не в состоянии двигаться самостоятельно. Уже в течение нескольких дней альпинисты транспортируют вниз по гребню и склонам вершины заболевшего товарища. Врач экспедиции сообщал, что жизнь больного, благодаря оперативно организованному спуску, вне опасности.

Таким образом, главная вершина пика Евгении Корженевской оставалась невзятой, и общие результаты экспедиции теперь зависели от успеха восхождения на пик Сталина. Закончив передачу, быстро сворачиваем радиостанцию и торопимся вниз с новостями. Нас встречает Трапезников известием о том, что караванщики готовятся к выходу. Уровень воды несколько понизился, и Караходжаев надеется на благополучную переправу. К вечеру все наши грузы были упакованы в вьючные сумы.

В семь часов утра 28 августа мы прощаемся с Липкиным, его помощниками и зимовщиками Алтын-Мазарской метеостанции. Все они крепко пожимают нам руки и желают успешного восхождения. Еще через несколько минут караван двигается вперед и длинной цепочкой вытягивается вдоль тропинки по направлению к верховьям Мук-су. Проезжаем мимо потерпевшего аварию самолета; он стоит беспомощный, раздробленная ударом о камни плоскость крыла свисает к земле. Возле самолета, несмотря на ранний час, уже хлопочут техники авиазвена.

Султан Караходжаев едет впереди. Он водит караваны на ледник Федченко уже в течение нескольких лет, начиная со времени постройки метеостанции на леднике Федченко. Постоянной тропы здесь не существует, и караван-баши по известным только ему признакам уверенно отыскивает путь среди наносов и нагромождения камней, покрывающих дно речной долины. Это не легкое дело: на гальке не остается следов, а на речном песке их вскоре же смывает вода или заметает ветер. К тому же многочисленные русла притоков Мук-су прихотливо меняют свое течение после каждого очередного разлива.

Вскоре подходим к берегу первого рукава Саук-сая. Мимо нас бешеным потоком несется мутная серая вода. По своей ширине и мощи этот рукав не уступает кавказскому Баксану или Череку во время летнего таяния снегов. Караван-баши подходит к самой воде и бросает в поток большой камень, потом еще один. По стуку камней о речное дно он пытается определить глубину русла. Наконец, брод найден и начинаются приготовления к переправе. Лошади связываются по четыре при помощи прочных железных чумбуров. Караванщики подтягивают подпруги и крепче увязывают вьюки. Мы получаем указание вынуть ноги из стремян; если поток собьет лошадь с ног, у всадника будет больше шансов спастись.