Пик Сталина - [34]

Расположившись на небольшой площадке перед палатками лагеря «5900 м», они молча уложили в свои рюкзаки части метеостанции и уже были готовы к выходу, когда к лагерю подошла вторая группа альпинистов. Эта группа состояла из людей, еще не успевших привыкнуть к высоте. Ю. М. Шиянов, сильнейший из ее членов, страдал от легкого отравления испортившимися консервами, которые он поел в Ледовом лагере. Группа была не в состоянии сразу же двигаться дальше, и носильщики пошли вперед одни. Через два часа они начали подъем по скалам самого трудного и опасного пятого «жандарма». Ураим Керим, Закир и Нишан-Раби шли навстречу опасностям одни, без сопровождения опытных альпинистов, хотя каждому из них была памятна трагическая судьба Н. А. Николаева и их товарища Джамбая Ирале. Несмотря на заведомый риск, носильщики шли на помощь альпинистам. К четырем часам дня груз был благополучно доставлен в лагерь «6400 м» и передан Е. М. Абалакову. К вечеру Ураим Керим и его товарищи вернулись в лагерь «5900 метров». Закир жаловался на сильные боли в коленях. Суставы ног у него сильно опухли, и он едва двигался. Закиру предстояло вернуться вниз, в Ледовый лагерь. Остальные два носильщика должны были еще раз пройти до лагеря «6400 м», на этот раз вместе с альпинистами второй группы, чтобы доставить еще немного продовольствия.

* * *

Подходили к концу вторые сутки со времени прихода двух альпинистов на площадку лагеря «6400 метров». Второй группы все еще не было. Но как ни беспокоило альпинистов нарушение графика штурма, еще больше опасались они ухудшения погоды. Признаки ухудшения были налицо: давление падало, появились гряды светлых перистых облаков, протянувшихся с юга, со стороны вершины пика.

Уже вечерело, когда альпинисты услыхали доносившиеся снизу голоса. Вскоре в кулуаре шестого «жандарма» показались фигуры шести тяжело нагруженных людей. Это шла вторая группа во главе с Ю. М. Шияновым. В этой группе были носильщики Ураим Керим и Нишан-Раби, которые накануне доставили Е. М. Абалакову метеостанцию. У них уже не было сил, чтобы выбраться самостоятельно на вершину шестого «жандарма». На последнем подъеме Ю. М. Шиянов предложил носильщикам снять рюкзаки, и альпинисты постепенно перетащили их вместе со своим грузом. Вскоре обе группы соединились. Ураим Керим и Нишан-Раби не могли идти дальше: их снова мучила горная болезнь и они находились в состоянии, близком к изнеможению. Было очевидно, что и эти, самые сильные и выносливые носильщики, не смогут больше принимать участие в штурме. Альпинистам приходилось отныне рассчитывать только на свои силы.

Перед собравшимися в полном составе участниками штурмовой группы встал вопрос: что же делать дальше, как организовать восхождение без помощи носильщиков? Только что пришедшие альпинисты были сильно утомлены двухдневным переходом по «жандармам», некоторые из них еще только начали привыкать к высоте, Шиянов все еще чувствовал себя плохо. Вторая группа не была в состоянии завтра же продолжать подъем.

Однако при ограниченном запасе продуктов и при возможном ухудшении погоды нельзя было терять ни одного дня. Хотя бы часть группы должна была на следующий день отправиться дальше вверх к месту последнего, по пути к вершине, лагеря. Туда нужно было доставить станцию и палатки. Только после оборудования этого лагеря и установки станции можно было предпринять попытку достичь вершины всем составом штурмовой группы. Продолжать подъем завтра могли бы только Е. М. Абалаков и Д. И. Гущин. Но сможет ли идти Д. И. Гущин? Левая рука его распухла, рассеченная камнем кисть нестерпимо болела. Никто не решался предложить ему идти дальше. Однако он сам выразил желание продолжать подъем и нести свою долю груза.

Другим важным обстоятельством была крайняя скудость наличного продовольствия. Единогласно было решено сократить паек с таким расчетом, чтобы растянуть продукты на все время штурма. Ужин альпинистов состоял из нескольких ложек манной каши. Кроме этого, каждый получил по три плитки галет, две конфеты и по два куска сахара. Такой рацион никак не мог восполнить огромной затраты энергии при движении на этой высоте.

Утром 27 августа больные носильщики начали спуск, а Е. М. Абалаков и Д. И. Гущин вышли вверх по гребню. В сотне метров от лагеря снежный гребень расширился. Обдутый ветрами высокогорья и скованный холодом снег был довольно плотным. Ноги альпинистов утопали в нем только по щиколотку. Ведущий протаптывал путь, второй шел за ним след в след, стараясь не отстать от своего товарища. С каждым десятком метров подъема движение группы замедлялось, идти становилось все трудней. На остановках альпинисты, тяжело дыша, опирались на ледорубы. Через несколько минут восстанавливалось дыхание, приходили силы, и люди снова шли вперед, вверх. Ноша, казалось, прижимала все тело к склону. То и дело приходилось передвигать по спине неудобный груз и расправлять лямки рюкзаков.

Медленно тянулись часы. Солнце постепенно склонялось к западу. К трем часам дня альпинисты достигли лишь высоты 6800 м над уровнем моря. Еще полтора часа движения — высота 6900 метров. За семь часов почти непрерывного подъема им удалось набрать всего 500 м высоты. На пологой фирновой площадке, защищенной от ветра большим сугробом, альпинисты решили оставить станцию.