Пик Сталина - [33]
Только 20 августа, когда все уже потеряли надежду увидеть в Ледовом лагере метеостанцию, Д. И. Гущин заметил на тропе силуэты людей и лошадей. Пришел долгожданный караван, доставивший метеостанцию, продукты и дрова. Задержка его объяснялась трудностями переправы.
На следующий день альпинисты коллективно разработали план штурма вершины. В первые лагери на ребре должны были выступить все наличные силы отряда с тем, чтобы доставить возможно выше станцию и продукты для штурмовой группы. Лагерь «5900 м» не мог вместить одновременно всех людей, там можно было установить лишь две палатки. Поэтому отряд должен был разделиться на две группы, двигающиеся одна за другой C однодневным интервалом. Первая группа, в которую входили сильнейшие альпинисты отряда во главе с Е. М. Абалаковым, по плану должна была выйти в лагерь «5600 м» 22 августа. На следующий день Е. М. Абалаков и его товарищи должны были пройти все восточное ребро, обработать еще не пройденный шестой «жандарм» и с помощью носильщиков доставить в лагерь «6400 м» метеостанцию и часть продуктов. Отсюда носильщики возвращались вниз. 24 августа группе Е. М. Абалакова предстояло организовать следующий лагерь на высоте 7000 метров. Вторая группа альпинистов с грузом продуктов по плану должна была прибыть в лагерь «6400 м» 25 августа.
>>Схема пути восхождения на пик Сталина (1933, 1937 гг.)
>>(Схема выполнена участником восхождения Н. А. Гусаком)
На следующий день группы должны были соединиться. На 27 августа был назначен выход на штурм высшей точки пика. Последний этап восхождения должен начаться из лагеря «7000 м» объединенными силами всех альпинистов отряда.
Предполагалось, что к этому времени в первый высотный лагерь выйдет врач В. И. Маслов и все оставшиеся носильщики. Спуск всех участников штурма в Ледовый лагерь был намечен на 29 августа.
План этот имел слабые места. Все расчеты были построены на предположении, что носильщики будут в состоянии трижды пройти с грузом гребень восточного ребра — 23, 24 и 25 августа. Судя по уже имевшемуся опыту, это было почти непосильной задачей. План не предусматривал также создания резервной альпинистской группы, которая могла бы в случае необходимости придти на помощь восходителям. Все альпинисты (другого выхода не было) должны были принять непосредственное участие в штурме вершины.
Весь день накануне выхода первой группы был заполнен работой, и только к наступлению полной темноты удалось закончить сортировку грузов и укладку рюкзаков.
Е. М. Абалаков, Д. И. Гущин[65] и сопровождавшие их носильщики, поднимаясь 22 августа в лагерь «5600 м», уже в третий раз проходили этот путь. На следующее утро они двинулись дальше по гребню, но график движения, предусмотренный планом, оказался вскоре нарушенным. Пройти путь до места, намеченного для лагеря «6 400 м», в один день группе не удалось. Задержка была вызвана необходимостью исправить площадку лагеря «5900 метров». После подвижки льда установленные на перемычке палатки почти сползли в трещину. Лагерь не мог принять следующей группы восходителей, поэтому альпинисты в течение второй половины дня вырубали в прочном льду гребня новую площадку.
Утро 24 августа принесло новое испытание: носильщики заявили, что плохо чувствуют себя, и отказались продолжить подъем. Они оставили свой груз и вернулись в лагерь «5600 метров». Е. М. Абалаков и Д. И. Гущин, уложив в свои рюкзаки палатки и немного продуктов, вдвоем вышли к лагерю «6400 метров». Третий, четвертый и пятый «жандармы» были пройдены ими без задержек. При обходе шестого «жандарма», когда альпинисты были уже недалеко от снежного гребня, произошла еще одна неприятность.
Е. М. Абалаков, несмотря на свою исключительную осторожность, поднимаясь по крутому кулуару среди ломких скал, сдвинул с места обломок породы. Несколько камней обрушилось вниз на спутника, страховавшего его с узкой площадки над обрывом. Острый край одного камня перебил веревку, связывающую альпинистов, а другой расшиб Д. И. Гущину кисть левой руки.
Пренебрегая опасностью, Е. М. Абалаков спустился к своему товарищу, который едва удерживался на краю пропасти, связал веревку и только после этого перевязал ему руку. Встал вопрос: что же делать дальше? Возвращение двух сильнейших альпинистов отряда поставило бы восхождение под угрозу срыва. Поэтому после короткого совещания альпинисты снова начали подъем. Д. И. Гущин шел с трудом, повязка на его руке намокла от крови. Поздно вечером, уже в темноте, альпинисты вышли к месту, где предполагалось устроить лагерь «6400 метров». У них не было ни сил, ни времени для того, чтобы оборудовать бивуак как следует. Кое-как разровняли они площадку среди камней, расстелили палатку и улеглись на нее, привязав себя веревкой к крюкам, забитым в трещины скалы. Предосторожность эта не была лишней: края узкой площадки, на которой они устроились, обрывались к югу и северу крутыми отвесами.
Итак, план штурма вершины был нарушен с первых же дней. Передовая группа, находившаяся всего в километре ниже цели, оторвалась от своих товарищей и была обречена на бездействие. Успех экспедиции теперь зависел от того, будут ли продукты и станция вовремя доставлены в третий высотный лагерь. Задача эта была успешно решена 25 августа носильщиками, теми самыми, которые накануне под действием горной болезни отступили перед трудностями пути. Отдохнув за ночь и почувствовав себя немного лучше, носильщики решили снова сделать попытку двинуться вперед. В критический для коллектива момент неграмотные киргизы и таджики из глухих памирских кишлаков проявили высокую сознательность и понимание долга. Они хорошо помнили рассказ о значении успеха восхождения, знали, как важно установить у вершины пика метеостанцию, и были горды тем, что их труд вложен в дело изучения огромного ледяного резервуара, питающего водой поля советских республик Средней Азии. Это сознание дало им силу совершить самоотверженный поступок.
