Пифагор - [96]

   — Смотри, повелитель! — воскликнул царедворец. — Эта туча превратила светило в герб Ахеменидов! Видишь — орлиные крылья! Ахурамазда ниспослал тебе доброе знамение.

Царь поднёс ладонь к бровям, и улыбка на миг согнала с лица испуганно-сосредоточенное выражение.

   — Слава Ахурамазде! — проговорил он.

   — И да обратит он вспять Таргитая! — подхватил Мегабаз.

   — А это ещё кто такой? — заинтересовался Дарайавуш.

   — Родоначальник скифов, — отозвался царедворец. — В этой стране, лежащей между морем и горами, достигающими небес, от брака бога-отца — скифы называют его Папаем — с полузмеёй-полуженщиной родился Таргитай. У него было трое сыновей: Липоксай, Арпоксай и Колаксай. Будто бы в их царствование с неба свалились на траву плуг, секира и чаша. Всё из чистого золота. Первым увидел эти дары старший из братьев. Но едва он приблизился, чтобы их поднять, как они запылали огнём. То же случилось и при приближении среднего брата. Золотые дары дались в руки младшему, Колаксаю. И братья поклонились ему как царю. Он же разделил Скифию между своими сыновьями на три царства, и в каждом из них хранится священное золото, которому цари всенародно приносят жертвы.

   — А когда это было? — спросил Дарайавуш.

   — Ровно за тысячу лет до того, как ты надел диадему. Тогда Колаксай получил предсказание, что царствование его потомков продлится тысячу лет. А потом прибудет могучий царь с войском и отберёт эти золотые дары, рассеяв их обладателей, как зайцев.

На самом деле никто ничего подобного о прибытии могучего царя Мегабазу не говорил, но Мегабаз видел в мифах будущих подданных такую же царскую собственность, как их скот и коней.

Как и рассчитывал Мегабаз, басня подняла дух Дарайавуша, тем более что повсюду на пути можно было видеть следы поспешного бегства — сожжённые поселения, засыпанные колодцы, ещё не успевшие разложиться трупы животных.

Так персы достигли восточной границы владений скифов, ни разу не встретившись с ними в бою, хотя их близкое присутствие ощущалось во всём.

   — Они показали тебе спину! — деланно радовался Мегабаз. — Они боятся взглянуть тебе в лицо, зная, что взгляд твой испепеляет.

   — Но они могут уходить от меня целый год, — вздохнул Дарайавуш. — Отправь к скифскому царю гонца — пусть он передаст: «Сражайся или покорись».

Через несколько дней после этого разговора появились скифские послы. Спешившись, они молча поставили перед царём четыре сплетённые из ивовых прутьев корзины.

   — Свершилось! — воскликнул Мегабаз. — Они принесли тебе дары.

Каково же было разочарование, когда сквозь сетки, какими были накрыты корзины, в одной увидели мечущуюся мышь, в другой — прыгающую лягушку, в третьей бьющую крыльями птицу, а в четвёртой — пять связанных стрел с бронзовыми наконечниками.

   — Это посылает тебе наш царь Агафирс, — проговорил один из послов.

Когда скифские послы ускакали так же внезапно, как появились, первым нашёлся Мегабаз:

   — Скифы не решились принести тебе небесные дары, опасаясь гнева тех, кто им их дал. Но вместо этого они вручают тебе и землю, и воду, и воздух, ибо мышь обитает в земле, лягушка — в воде, а птица — над степью.

   — А что означают стрелы? — спросил Дарайавуш.

   — Наверное, сдают своё оружие, — не долго думая, ответил Мегабаз.

   — Не похоже, — вздохнул Дарайавуш.

Встреча

Гиппас шёл к гавани, стараясь оставаться незамеченным. Денег на дорогу у него не было, но он надеялся убедить какого-нибудь корабельщика довезти его до Метапонта, чтобы расплатиться с ним там.

Уже показалось море, когда он заметил толпу людей, образовавшую плотный круг. «Наверное, очередной фокусник или гадатель», — подумал он и уже собирался пройти, как вдруг его привлёк нежный девичий голосок. Приблизившись, он увидел девочку ослепительной красоты, кружившуюся в танце под собственный напев.

Танец подошёл к концу, и люди, расходясь, уже бросали оболы. Девочка ещё не успела подобрать монетки, как к ней приблизилась отвратительная старуха с хищным выражением лица.

   — Дитя! — услышал Гиппас вкрадчивый голос. — Этим многого не заработаешь. Идём со мною. У тебя будет крыша над головой и постоянный заработок.

Девочка испуганно попятилась, и старуха, пытаясь её удержать, вцепилась в хитон.

Забыв о том, что ему не надо обращать на себя внимания, Гиппас рванулся на помощь.

   — Прочь отсюда! — закричал он. — Оставь в покое мою сестру, страшилище!

С этими словами он схватил девочку за руку и увлёк за собой.

   — Бежим!

Когда гавань с кораблями скрылась из виду, они остановились.

   — Кто ты, братец? — спросила Мия, с интересом оглядывая своего спасителя.

   — Я Гиппас, сын Теогена.

   — А я Мия, дочь Родопеи. Как хорошо, что ты прогнал эту страшную женщину. Так, наверное, выглядели сёстры Грайи.

   — О нет! — возразил Гиппас. — Грайи были добрыми старицами — ведь они делились друг с другом единственным глазом, а эта скорее напоминает Горгону, которую изображают на городских воротах, чтобы отгонять неприятеля.

   — А куда мы идём?

   — Разве это важно? Главное, что ты меня не гонишь. Я же готов за тобой хоть в страну гипербореев.

   — Но откуда ты? Ты кротонец?