Piccola Сицилия - [91]

Шрифт
Интервал

– Вы прикасались к моей сестре?

– Нет! – Мориц возмущенно вскочил.

Виктор придвинулся к нему – так близко, что Мориц чувствовал его разгоряченное дыхание.

– Ваше счастье, что я обязан вам жизнью. Иначе бы я вас убил!

– Я не прикасался к вашей сестре. Ни разу.

– Поклянитесь.

– Даю вам честное слово. И… я не говорил вашим родителям о том, что тогда видел.

Глаза Виктора блеснули в темноте. Мориц не отвел взгляда. Безмолвная дуэль длилась вечность, пока Виктор не поверил, что Мориц говорит правду. Он выдохнул, поставил бутылку и упал на диван. Мориц остался стоять.

– Она беременна, – сказал Виктор устало.

Над пианино тикали настенные часы.

Морицу показалось, что он ослышался. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Постичь размер беды.

Потом он медленно сел рядом с Виктором:

– Что вы будете делать?

– А вы бы что сделали? Вы ведь тоже солдат.

– Ясмина только и говорила все время о вас. Вы нужны ей сейчас особенно.

– А вы добрый. – Виктор как-то странно смотрел на Морица, тот не мог истолковать его взгляд. В ироничном тоне сквозило отчаяние: – Вы бы никогда не попали в такую передрягу. В вашей стране все упорядочено. А мы живем, не думая о завтрашнем дне, facciamo casino, c’est le bordel[64], вам этого никогда не понять.

– Расскажите родителям. Пока они не догадались.

– А как они узнают, кто отец? Может, вы им скажете? Мало ли с кем Ясмина еще якшалась!

– Она любит вас. У нее никого не было.

– Не знаю, как с этим в вашей стране. А в нашей меня семья проклянет.

– Ваша семья вас любит.

– Уже нет.

Мориц услышал ее первым. Босые ступни на плитках. Ясмина спускалась по лестнице, распущенные черные локоны поверх белой ночной рубашки. Мориц встал. Ясмина остановилась посреди комнаты – вопрос, немой укор, раскаленное ожидание.

– Я не трогал вашу сестру, – сказал Мориц в тишине, повернувшись к Виктору, но обращаясь скорее к Ясмине.

Виктор испытующе глядел на сестру. Она просто стояла и смотрела на них, ничего не говоря. Мориц ждал.

– Он говорит правду, Виктор. – Она протянула брату руку: – Идем?

Виктора, казалось, сейчас разорвет от напряжения, как подстреленного зверя в невидимой клетке. Он не взял ее руку, повернулся к Морицу:

– Спасибо, что не выдали нас родителям.

Но под внешним дружелюбием скрывалась угроза: попробуй только сказать!

Меня это не касается, хотел ответить Мориц. Но не смог, потому что его это касалось. Хотел он того или нет. Виктор встал, еще раз пристально посмотрел на Морица, и они ушли.

* * *

Мориц остался в полной растерянности. Свое чувство к Ясмине он не сумел бы выразить словами. Разговор с Виктором казался нереальным, впрочем, как и все, что случилось начиная с той ночи в подвале «Мажестика». В ту ночь его «я» незаметно разделилось на две части – внешнюю и внутреннюю. Первая по утрам являлась, как обычно, на построение, как будто ничего не произошло, а вторая надеялась, что Виктору удалось перебраться через линию фронта живым. Одна села в самолет, который должен был унести его в Европу, другая осталась в Северной Африке. Первая запрещала ему вмешиваться в жизнь Ясмины, вторую сводила с ума близость этой девушки. Одна знала, что с мужчиной, которого Ясмина выбрала, ей не найти счастья, другая хотела бы дать ей все то, что не способен дать Виктор.

Мориц считал, что эта его вторая половина – фикция, фантазм. Ведь она укрыта от мира. От мира, но и от него самого тоже. Но каждое утро, проснувшись и слушая голоса на улице, он мучительно осознавал, что это не сон, а реальность, в которой он заблудился.

* * *

Наверху было слышно прибой. На террасе ветер колыхал развешанные простыни. Над белыми домами Piccola Сицилии низко висела луна. Разбомбленную крышу уже наполовину восстановили, обрушившийся участок закрывал дощатый настил. В детстве Ясмина и Виктор спали на крыше – августовскими ночами, когда духота в комнатах была нестерпимой. Здесь же было прохладно, здесь они чувствовали себя свободными – невесомыми, парящими между землей и бесконечностью, под спинами теплый камень, над головами звездное небо. Глядя вверх, они фантазировали, что сейчас снится соседям, делились историями: пекарь Абделькадер видит во сне самый большой в мире багет, а его жена Рима гуляет по Парижу с другим мужчиной, которого зовут Жорж или Хавьер. А рабби Якобу снится, будто он пьет чай с Моисеем и узнает все тайны мира – лишь для того, чтобы наутро их забыть.

С моря набегали облака, ветер посвежел. Здесь, между сохнущими простынями, их никто не увидит.

– Я могу пойти с тобой, – сказала Ясмина.

– На войну?

– Вам же нужны медсестры. Я быстро научусь.

– Farfalla, тебе нельзя идти на войну беременной.

Ясмина обрадовалась, что он произнес это слово. Словно признал правду.

– Тогда останься ты.

Виктор ходил по крыше. Не знающий покоя зверь в незапертой клетке, подумала Ясмина.

– Как мы можем сказать это маме и папа́? Это немыслимо!

– Тогда давай убежим вместе. Что, если нам уехать в Алжир? У тебя нет друзей в Алжире?

– Ясмина, ты не понимаешь. Я принял присягу.

– Ты же сам говорил, тогда, в нашем хлеву, разве не помнишь? Что больше не хочешь убегать. Что хочешь свою семью. Voilà!


Еще от автора Даниэль Шпек
Bella Германия

Мюнхен, 2014-й. Талантливый немецкий модельер Юлия наконец-то добилась большого успеха. После многих лет напряженной работы она победила на Неделе моды в Милане. Но цена с таким трудом завоеванного успеха слишком высока – никакой личной жизни, всегда только работа, ни единой возможности притормозить и оглядеться. Именно в этот момент в ее жизни появляется незнакомый старик-немец, представившийся ее дедом по отцу. Но отец Юлии – итальянец… Милан, 1954-й. Молодой немецкий инженер Винсент приезжает на автомобильный завод, чтобы испытать новую итальянскую модель.


Рекомендуем почитать
Новый мир, 2002 № 04

Ежемесячный литературно-художественный журнал.


Закрытая книга

Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…


Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы встретились в Раю… Часть третья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трудное счастье Борьки Финкильштейна

Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.


Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.