Пиарщик - [6]

Пока ошарашенный Олег обдумывал вариант ответа, главный продолжил:

- Можешь не отвечать. Я заметил, что у тебя в последние месяцы изменился стиль. И, к сожалению, не в лучшую сторону. Ты стал писать примитивнее. Исчезли ирония, сарказм, гротеск, легкость подачи, которые были тебе присущи. Но появилось и кое-что новенькое — тривиальности, шаблоны, штампы, избитые и заезженные. Раньше ты ими не грешил. Ты утрачиваешь свою индивидуальность и неотвратимо превращаешься в одного из тех журналистов, каких много, пруд пруди в каждой газете. Это может происходить только в одном случае: ты стал готовить материалы для другого издания, где, по-видимому, лучше платят. Я не могу запретить тебе это делать, поскольку ты хороший, добросовестный, дисциплинированный журналист, материалы сдаешь в срок, и у меня как у главного редактора к тебе нет претензий. Но, Олег, не ты первый, кто допускал подобные ошибки. Очень легко утратить стилевое своеобразие, данное тебе в некоторой степени природой, а восстановить его крайне сложно. Уж поверь мне…

Олег залился краской, багровыми стали не только щеки, уши, но и лоб, шея, чего с ним не было чуть ли не со студенческих времен. Главный это заметил, многозначительно хмыкнул и, предложив в напутствие подумать над сказанным, выпроводил его из кабинета.

Дай бог, чтобы твоя страна

тебя не пнула сапожищем.

Дай бог, чтобы твоя жена

тебя любила даже нищим.

Полгода работы на Антона пролетели быстро. Приобретя некоторый опыт, Олег стал затрачивать гораздо меньше времени и сил на подготовку — как он сам их, шутя, называл — клиентоориентированных статей. Да и у Антона претензии возникали гораздо реже и в заметно меньших объемах. Оба были довольны и собой, и друг другом.

Ежемесячно вручаемые Антоном гонорары позволили Олегу купить вполне приличную пятилетнюю «шкоду», жена выпросила новую кухонную мебель, а сыну достался довольно мощный компьютер. Жизнь, что называется, налаживалась…

Как-то вечером, когда Олег ваял очередной цикл пиар-статей, выполняя заказ Антона, жена принесла ему телефон. Олег поморщился, вытаскивая себя из творческого погружения, но трубку взял. Молодой, почти мальчишеский голос очень напористо предложил ему встретиться для о-очень важной – юноша, неумело пытаясь заинтриговать, старательно сделал нажим на «очень» — и обоюдополезной беседы. Стремясь блеснуть осведомленностью о его трудовом графике, парнишка даже назначил свидание в той же кафешке, где Олег когда-то беседовал с Антоном, и приблизительно в то же время. При этом он полувопросительно добавил:

- Вы же все равно к этому времени в редакцию приезжаете… Я надеюсь, своим предложением не нарушил ваши планы…

Подобные предложения от совершенно незнакомых людей не были для Олега редкостью, но домой, да еще так конспирируясь, до этого еще никто не звонил…

Когда Олег вошел в кафе, ему навстречу поднялся довольно упитанный молодчик с юношеским румянцем на всю щеку и сделал приглашающий жест в сторону столика, за которым уже сидела средних лет холеная дама, державшаяся настолько уверенно и властно, что назвать ее просто женщиной язык у Олега не поворачивался. Когда он присел к столику, юноша, подчиняясь небрежно-повелительному кивку, встал и послушно отошел к барной стойке. Дама проводила его взглядом и затем обернулась к Олегу.

- Олег… Вы не возражаете, если я вас так буду называть? Все-таки я старше вас…

Олег неопределенно мотнул головой, но дама расценила этот жест по-своему.

- Вот и прекрасно! Так вот, Олег, у меня есть очень привлекательное предложение, и я надеюсь, что вы серьезно отнесетесь к его рассмотрению…

Затем дама – так и не представившись — кратко и емко, профессионально формулируя фразы, изложила суть интересующего её вопроса, который свелся к предложению работать не только на Антона, но и на политическую силу, которую она в данном случае представляла. При этом дама проявила поразительную осведомленность.

- Я все прекрасно понимаю, милый Олег, — намеренно не давая ему вставить слово, вещала дама. — Вы дали слово своему университетскому товарищу, и сейчас вас будут мучить угрызения совести. Но чтобы она — совесть, я имею ввиду — была помилосердней, я вам еще кое-что расскажу.

Она сделала короткую паузу, словно собираясь с мыслями, и продолжила:

- Ну, например, за ту работу, которую вы делаете для своего приятеля, обычно платят по совершенно другим, гораздо большим, расценкам. Знаете каким? — задала она явно риторический вопрос, так как дожидаться ответа и не намеревалась. И с неожиданно одесскими интонациями продолжила. — Так я вам скажу!

Но озвучивать она почему-то не захотела. Точно таким же жестом, как когда-то Антон, дама выдернула салфетку, написала на ней несколько цифр и подвинула бумажку Олегу. Он глянул, и брови непроизвольно двинулись на лоб.

- Да, да, Олег, журналистам вашего уровня именно столько. А теперь подумайте, куда девается эта — чего уж тут кокетничать — немалая разница между той суммой, которую вы получаете от своего друга, и реальной оценкой подобной работы…

Олег был ошарашен. Дама, видимо, понимая его состояние, с минуту помалкивала, давая Олегу прийти в себя. Затем, определив по каким-то своим признакам, что Олег готов к дальнейшему восприятию, продолжила: