Пфитц - [6]

Вскоре выяснилось, что граф не живет в Ррайннштадте, а значит, принадлежит к числу тех посетителей города, чья особая важность (из-за высокого статуса либо из-за тесных связей с горожанами) заставляла биографов уделять им достаточно серьезное внимание. Шенк обратился к разделу Топографического указателя, озаглавленному «Местонахождение временно проживающих и путешествующих».

Дело оказалось далеко не простым. Данный раздел (четыре толстых тома) содержал огромное множество карт, на которых были указаны (наряду с прочими данными) координаты всех иногородних в различные моменты времени за период, охватывавший несколько лет. Найти в этой разношерстной толпе одного конкретного человека было задачей почти невозможной, требовались какие-нибудь дополнительные данные относительно его предполагаемого местонахождения.

Но судьба благоволила картографу. Не прошло и часа, как он наткнулся в Главном хранилище карт на Грубера, который искал там дорожный план с данными по транспортному движению на период Празднества Лебедя, ежегодно привлекавшего в Ррайннштадт массу гостей изо всех уголков страны. Услышав, что розыски проводятся по заказу Биографического отдела, Шенк сразу ухватился за представлявшуюся возможность еще раз посетить это возвышенное — как в переносном смысле, так и в буквальном — место, где таились столь неоценимые сокровища.

— Спасибо за предложение, — ухмыльнулся Грубер, — но я уж как-нибудь сам. Запрос поступил от очень такой симпатичной штучки.

Шенк вспыхнул радостным возбуждением; даже отдаленная возможность, что разговор идет о женщине, занимавшей все его мысли, вызвала ее образ с такой яркостью, словно она сама вошла в комнату. Но одновременно у него возникли ревнивые опасения, что Грубер может обойти его в гонке к этой желанной цели. А с другой стороны — мало ли в Биографическом отделе сотрудниц?

— А какая это? — спросил он. — Как она выглядит?

— Рыжая. Как раз в моем вкусе.

Требовались быстрые, решительные действия. Он никак не мог задержать Грубера, но мог хотя бы получить от него как можно больше сведений — не выказывая, конечно же, излишней заинтересованности.

— Давай я тебе помогу. Что там ей нужно?

Грубер назвал день и год, а затем объяснил, что жизнеописательница планирует поездку графа Зелнека из его поместья в Ррайннштадт и хотела бы проложить маршрут, минуя дороги, наиболее забитые крестьянами и бродягами.

— А вот и она, — сказал Грубер, обнаруживший наконец нужную карту. Затем он пригладил волосы пятерней, поправил галстук, сунул альбом под мышку и направился к выходу. — Счастливо оставаться.

Шенка буквально мутило от мысли, что ему перебежит дорогу этот неотесанный болван. Слава еще Богу, что удалось узнать, когда именно приезжает Зелнек. Он снова обратился к Указателю и начал одну за другой изучать карты Ррайннштадта на соответствующий день. После полуторачасовых лихорадочных поисков граф наконец обнаружился.

Вот он, на карте Тишнеровского квартала. Это была карта, составленная на раннее утро первого дня Празднества Лебедя, когда все еще спали, за вычетом немногих, страдавших бессонницей; имена этих людей были обозначены (миниатюрнейшими буквами) на парках и улицах, по которым они бродили. Отвергнутые любовники да не успевшие угомониться гуляки; вполне возможно, что среди них есть и преступники (успевшие к этому времени появиться в Ррайннштадте). А на постоялом дворе, что по Шлесингерштрассе (сколько подобных заведений успел уже обследовать Шенк!), в комнате наверху бледно-голубой прямоугольник кровати, на которой спит граф. Ее граф. Рассматривая этот аккуратно изображенный значок, Шенк словно заглядывал ей в душу. И ему снова вспоминался дразнящий прямоугольник шеи и груди, загадочная карта местности, составленная в системе условных обозначений, смысл которых он все еще пытался расшифровать, раз за разом перебирая их в памяти.

Шенку хотелось схватить альбом и крепко его обнять. Здесь был граф — здесь была дверка в жизнь жизнеописательницы, в ее мир. В этот момент она тоже думала о графе — сплетала ткань его бытия, выстраивала ключевые события его биографии, достойные и героические поступки, сформировавшие его как личность, мысли и воспоминания, роившиеся в его голове по пути из поместья в Ррайннштадт, к этой кровати, на которой он будет спать ранним утром первого дня Празднества Лебедя.

Теперь уже и весь постоялый двор казался Шенку захватывающе интересным. Он нашел и внимательно изучил поэтажный план здания, осмотрел все до единой комнаты, где могла побывать и жизнеописательница после того, как она благополучно сопроводила графа к месту назначения. Он снова и снова изучал тот, первый план, показывавший спящего графа, а также всех прочих гостей великого города, не исключая и бродяг (серые пятнышки), заночевавших в парках, наряду с массой дополнительных топографических деталей, каждая из которых имела свое условное обозначение. Груда опавших листьев, вскоре ее разнесет ветер. Пивная бочка (вывалилась из проезжавшей телеги), треснувшая и залившая улицу своим содержимым. Пивная лужа (за ночь ее не успели убрать), щедро одаряющая спящих горожан своими ароматами (ввиду не совсем определенной природы этого дурно пахнущего облака, его обозначение отдельно расшифровано на полях).