Певец тропических островов - [5]
Явно символична в этом смысле сцена, как бы венчающая роман, — сцена, которая разворачивается на глазах Адама Гроссенберга в одном из фешенебельных варшавских ресторанов в самый канун войны. В разгар ресторанного ночного веселья в зал является большая труппа военных высших рангов в парадных мундирах. Оркестр, прервав лихой шлягер, с натугой тянет национальный гимн, вынуждая отяжелевшее от возлияний избранное общество стоя приветствовать зарубежную поенную делегацию, прибывшую с визитом в Варшаву. Сознательно не уточняется, какую страну представляют гости. Да это действительно не суть важно. В сцене важнее другое: само появление военных как грозное напоминание, что страна уже на пороге катастрофы. Однако «общество» не желает ничего знать, предпочитая бездумно веселиться и танцевать. Перед нами сцена как бы из пира во время чумы. Сцена-напоминание, сцена-предупреждение. Существенна здесь и горькомногозначительная авторская обмолвка: «Тесно приникшие друг к другу пары… и не подозревали, что буквально всего лишь через три-четыре года в этом самом зале, на этом танцевальном кругу будут обороняться варшавские повстанцы».
Автор интересной монографии о Хороманьском, вышедшей уже после смерти писателя, справедливо замечает по этому поводу: «У Хороманьского устойчивая антипатия к довоенной действительности. Он высмеивает генералов и полковников, которые кормятся культом Пилсудского и охвачены орденоманией. Достаточно внимательно прочесть „Певца…“, чтобы обнаружить многочисленные намеки, связанные с теми проблемами и той эпохой».
Писатель действительно далек от какой-либо идеализации довоенной Польши. Он высмеивает среду пилсудчиков, весь мир «сестры Ванды», ее окружения, мир, где за «патриотическим фасадом» легенды легионеров подчас крылись и темные политические интриги и преступления.
Нижний этаж этого мира представлен в романе Вечоркевичем и его «конторой». Капитан кажется не столько загадочным и грозным, сколько живым анахронизмом. Примечательно, что усилия его людей направлены на то, чтобы обезвредить невинного мечтателя Леона, по чистой случайности соприкоснувшегося с одной из грязных политических тайн. А тем временем в ресторанчике, который превращается в ловушку для Леона и Барбры, спокойно встречаются и плетут свои нити сотрудник германского консульства в Варшаве и украинские националисты.
Не лишено определенного значения и то обстоятельство, что и представитель консульства, и украинские националисты свои люди в клубе общества «Прометей». Оно, как видно, и объединяет всю эту пеструю публику. А объединяет их одно — их ярый антисоветизм. Это та общая «платформа», на которой и создавался опереточный «Прометей». Еще в годы войны против молодого советского государства Пилсудский и его окружение строили химерические планы присоединения к Польше обширных земель на востоке и создания многонациональной федерации, в которой главенствующая роль принадлежала бы польской правящей клике. От своих планов Пилсудский не отказался и в последующие годы. Пилсудчики мечтали о том, чтобы добиться распада многонационального советского государства и на основах федерации сплотить под своей эгидой все соседние народы. С этой целью и был основан «Прометей», одним из главных организаторов и теоретиков которого был Т. Голувко.
М. Хороманьский видел всю смехотворность целей этого общества. Недаром он в столь сатирических тонах изобразил вечер «польско-украинской дружбы» в этой организации, на который случайно попадают Леон и Барбра. Вечер оборачивается заурядной попойкой, где возлияния никак не содействуют взаимному единению, а лишь обостряют застарелые антипатии между его участниками…
Резкие сатирические краски при изображении мира пилсудчиков, военных разных рангов, занятых чем угодно, только не проблемами защиты страны, не случайны в поздних романах М. Хороманьского. Сарказм автора — результат его горьких размышлений над причинами сентябрьского поражения Польши, размышлений, одолевавших его в годы эмигрантских скитаний. Именно там, в эмиграции, писатель вплотную столкнулся с представителями обанкротившейся элиты буржуазного государства: выброшенные военным ураганом на чужие берега, они осели там в ожидании часа, когда им наконец удастся въехать в Варшаву на белом коне.
С беспощадной иронией изображает писатель надутых и мнимых героев в таких своих романах, как «Макумба» (1968) или «Отступление по поводу галош» (1966). Пафос развенчания, который движет писателем, оправдан и закономерен. Эти люди так ничему и не научились, не сделали для себя никаких выводов из горьких уроков истории. «Экс-вожди» стремятся снова завладеть умами, на этот раз — эмигрантской массы, держать ее в плену нелепых иллюзий и мифов.
Чего стоит, к примеру, генерал из романа «Отступление по поводу галош», не просто генерал, но Генерал с большой буквы, бравый солдафон (правда, никому не известно, в каких битвах он участвовал!), который умеет лихо выпячивать грудь, так что на его мундире «с мясом» отлетают пуговицы в момент, когда он зычным голосом бросает в зал, набитый эмигрантами, фразу-заклятие, фразу-команду: «Страна ждет и нас!»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…
Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.