Певчая - [31]

— Три дня прошло, а она не отвечает.

Голос был решительным, юным и сильным. После бесконечных минут я вспомнила имя. Нат. Вороны схватили и его?

Я пыталась открыть глаза.

— Видели? — снова Нат, но теперь с волнением в голосе. — Она моргнула. Точно.

— Так и было, — Пенебригг.

— Это хороший знак.

— Надеюсь, Нат. Признаюсь, такой лихорадки я еще не видел, — Пенебригг стал ближе. — Никто из нас.

Мои веки были тяжелыми, как камни, но я все же подняла их. Но, когда я попыталась что-то рассмотреть, я словно глядела сквозь расплавившееся стекло. Я видела, как солнце проникает в спальню Ната, а Нат и Пенебригг склонились надо мной.

— Смотрите! Она приходит в себя.

— Слава богу, — вздохнул Пенебригг. — Милая, ты можешь говорить?

Я пыталась издать хоть какой-то звук, но лишь дрожала и горела.

— Я принесу еще одеяло, — сказал Нат.

Когда он вернулся, я смогла, хоть и с трудом, прошептать благодарность.

— Она заговорила, — я еще никогда не слышала его таким радостным.

— Точно, — Пенебригг похлопал меня по руке. — Вот так, милая. Молодец.

Я пыталась снова заговорить. Я хотела рассказать о книге, предупредить…

— Что? — Пенебригг слушал мое бормотание и покачал головой. — Не могу разобрать. А ты, Нат?

— Нет, — одно слово, но я ощутила силу его разочарования.

— Отдыхай, — сказал мне Пенебригг. — Отдыхай, и мы попробуем снова.

Я не хотела слушаться, но глаза слипались. Жаркая тьма нахлынула на меня снова. Но в этот раз в тишине дул прохладный ветерок. Вороны по одному улетали отсюда.

* * *

Я проснулась одна. Но впервые, после того как меня охватила тьма, мне было холодно. От жара осталась боль в шее и покалывание в руках и ногах.

Я села и коснулась рубина на нее. Кто надел его? Пенебригг, ведь Нат вряд ли сделал бы это. Или я сама схватила его, чтобы попытаться спастись? А кто снял серое платье и юбки, оставив меня в нижнем платье? Тоже Пенебригг? Я пыталась вспомнить, но от этого только сильнее болела шея. И вместо этого я огляделась.

Судя по угасающему свету, близился вечер. Скоро нужно будет закрыть окно. Я не знала, можно ли доверять покалывающим ногам, так что ждала кого-то. Но тревога одолевала меня, и я выбралась из кровати, чтобы закрыть окно. Я не хотела снова открываться тенегримам.

Окно было в нескольких футов от кровати, но даже так меня подвели ноги. Я споткнулась, нижнее платье зацепилось за столбик кровати и порвалось. Выглядела я теперь просто чудесно.

Я поднялась и выглянула в окно. И застыла. В дворике фигура в черном проникла в сарай Аристотеля.

Женщина? Или мужчина в длинном одеянии? Дверь закрылась слишком быстро, чтобы я разглядела.

Нужно предупредить Ната и Пенебригга.

Я закрыла ставни и натянула серое платье, обнаружив его у изножья кровати. Затянув корсет, я поспешила к лестнице. Внизу слышалось звяканье тарелок. Значит, они были на кухне.

Я пошла вниз, но ноги двигались неуклюже. Я споткнулась и чуть не пролетела остальные ступеньки. Я впилась в поручень, лихорадочный жар окутал меня, затмевая разум и заставляя забыть о задании. Мгновения в голове Скаргрейва нахлынули на меня, я услышала шорох крыльев воронов.

А потом новый звук: голос Пенебригга.

— Ты правильно сделал, что выбил ту книгу, Нат. Может, это и вернуло ее к нам.

— Кто знает? Может, я только сделал хуже, — неуверенно сказал Нат. — В этом и проблема магии. Никогда не знаешь точно.

— Да, — с вздохом согласился Пенебригг. — Не знаешь.

— Я знал, что ее чтение разума до добра не доведет, — сказал Нат. — Но я думал, что пострадают остальные. Я не думал, что и она пострадает, — пауза. — Еще и так сильно.

— Это лишь временное поражение, Нат, — к моему удивлению, заговорил сэр Барнаби. — Ты сказал, что она просыпалась, пыталась даже заговорить. Это хорошие новости. Понадеемся, что она скоро выздоровеет и снова споет для нас.

Его слова прогнали туман в моей голове.

Я не буду петь. Это вернет ту тьму. И я потеряю себя.

Я поднял себя, решив сказать им это. А потом вдруг вспомнила о женщине в сарае.

Я побежала по ступенькам как можно быстрее и ворвалась в комнату.

— Люси! — воскликнул Пенебригг. — Тебе не стоило покидать постель.

Я прижалась к стене.

— Кто-то в сарае Аристотеля.

Нат тут же убежал.

— Я за тобой, — крикнул ему Пенебригг. — Сэр Барнаби, посторожите заднюю дверь? — а мне он сказал. — Прячься, милая. В шкафу там есть скрытая дверца, что ведет в подвал. Если нужно, там есть выход наружу.

Я все еще пыталась понять, как работает механизм в шкафу, когда услышала, как открылась задняя дверь. Я пригнулась, и дверь закрылась с хлопком.

— Видите? — голос Ната был тихим и тревожным. — На ее руке метка Певчей!

Еще одна Певчая? Здесь?

Я выглянула. Пенебригг стоял ко мне спиной, в его руке была палка. Нат удерживал нарушителя. Я узнала серебряные волосы и белое лицо женщины из переулка. И я узнала метку на ее руке, белый завиток, как и у меня.

Она вырывалась, длинные бусы при этом позвякивали. Нат с удивлением отдернул руку.

— Она меня укусила!

Пенебригг заговорил громогласным тоном, таким я его еще не видела.

— Кто вы, мадам? И что вы делали в нашем дворе?

В свете свечи глаза женщины пылали злостью. Но она не говорила.