Петтерсы. Дети океанов - [56]

— Что-о-о?! — Голос Самарина прогремел над водой как пушечный выстрел. — Если бы у нас были ядра, вы бы никогда не вошли в Севастополь! Мы отвечали одним выстрелом на вашу дюжину! Ладно турки, они прирожденные вояки, но и их мы не раз бивали, а уж вас и лягушатников мы бы размазали, как гусиный паштет по хлебу!

Англичанин был невозмутим — казалось, выпад капитана его совсем не задел.

— Готовьте ваш хлеб, сэр, сейчас мы посмотрим, кто кого размажет.

Самарин побагровел от злости, но, преисполнившись самообладания, заставил себя успокоиться и посмотрел на плывущую вдалеке акулу.

— Ваш выстрел, сударь.

Гарисс прислонил дуло револьвера ко лбу, будто мысленно разговаривая с оружием, затем сделал глубокий вдох, вытянул руку, прикрыл, целясь, один глаз и выстрелил.

Акула вильнула — должно быть, пуля вошла ей в правый бок, — нырнула, скрываясь под водой полностью, но вскоре вновь появилась на поверхности. Видимо, разозленный поведением людей хищник устремился к кораблю, ударил со всей силы его в борт, после чего взял левее и направился своим курсом.

На корабле раздался хохот.

— Мазила! Точно в молоко! Промазал! — закричали зрители наперебой.

Самарин поднял ружье вверх, успокаивая толпу:

— Цыц, горлопаны! — Затем он обратился к лейтенанту: — Я, как вы уже успели заметить, немного понимаю в военном деле. Это был хороший выстрел. Не хотел бы я находиться с той стороны вашего прицела. Даже странно, что вы ее не убили. Заговоренная она, что ли? С этого момента прошу считать меня своим другом. Обещаю: более никаких нападок и подковырок.

Капитан протянул Гариссу руку, и англичанин после недолгого замешательства пожал ее.

— Вот и отлично! Господа, по сему случаю прошу всех сегодня в баню!

В ответ грянуло: «Ура!»

Повернувшись к Марте, Самарин уже чуть тише сказал:

— Прошу прощения, миссис Петтерс, но это не женское развлечение, поэтому приглашены только мужчины.

— О, не волнуйтесь, капитан! Я найду чем себя занять.

Сказав это, она спустилась к себе в каюту.

В это время на палубе начало происходить что-то странное. Матросы достали куски пемзы[130] и выложили их в виде прямоугольника. Сверху на нее они поместили лист железа. Затем разложили вокруг этого сооружения что-то вроде палатки, конусообразный шатер из парусины с вырезом наверху.

Самарин подошел к Гариссу, который с удивлением наблюдал эту картину.

— Что они делают, к-капитан?

Алексей Степанович растянул губы в довольной улыбке:

— Это мое изобретение! Баня на плаву! — Капитан на секунду отвлекся от собеседника, чтобы раздать новые рекомендации: — Давайте, черти, разворачивайте чум! И камней побольше положите, чтобы от пара до ногтей пробирало!

После команды матросы зашныряли быстрее, а Самарин вновь обратился к лейтенанту:

— Видите ли, друг мой, я очень люблю баню, ну, просто жить без нее не могу, я ведь еще по суворовским традициям закалялся. Щи да каша, ну, и так далее… Жаль, под его началом не пришлось послужить. — Капитан задумался, потом продолжил: — О чем это я?.. Ах да! Баня! Ходить по волнам долго приходится, бывает, и год суши не видишь, а как без бани я вас спрашиваю?! Так вот, я придумал, как устроить ее на корабле. За основу взял жилище ненцев — чум.

Гарисс удивленно посмотрел на собеседника:

— Немцев? Никогда не видел у них п-подобного сооружения.

— Ни немцев, а ненцев! Народ такой у нас на Севере. Так вот они в таких шалашах живут, называют их чумами. Тепло сохраняют колоссально. Осталось придумать, как пару туда добавить. Камни-то нагреть не проблема, а как корабль не спалить? Василь Егорыч на помощь пришел, подсказал пемзу под стальной лист подложить, а чтобы чум не сгорел, водой снаружи поливать. Вот так, брат, и балуемся уже который год.

Гарисс, впервые видя такое своими глазами, был слегка ошарашен:

— И что? Работает?

Самарин вновь заулыбался:

— Еще как работает! Сейчас сам увидишь!

Раздевшись догола по просьбе капитана, Гарисс, Самарин и еще пара офицеров корабля забежали в чум. Через четверть часа раскрасневшиеся мужчины с воплями и криками прыгнули за борт охлаждаться. После чего, поднявшись по скинутой веревочной лестнице, забрались на корабль и снова направились в чум. Так повторилось еще три раза. Гарисс, не желая показывать свою слабость, решил, что будет держаться до конца, но и его силы не выдержали.

— Прошу прощения, Алексей Степанович, я, пожалуй, воздержусь от еще одного захода.

Вопреки ожиданиям лейтенанта капитан не стал ехидничать и высмеивать англичанина, а, напротив, учтиво согласился:

— И то правда, голубчик. Поберегитесь. С непривычки можно и поизноситься. Бывает, люди в обморок падают или еще какая оказия случается. Отдыхайте, вы и так молодцом были.

— Большое спасибо, капитан, вы очень любезны, — устало выдохнул Гарисс.

Самарин удивленно поднял брови:

— А что это с вами, голубчик?

— В каком смысле? Я не понимаю?

Капитан растянул губы в довольной улыбке:

— Вы совсем перестали заикаться, любезнейший!

— Да? — Лейтенант задумался. Наверное, еще не понял.

— Ай да баня! — восторженно воскликнул Самарин. — Вот что русский пар с людьми делает! Это ли не чудо? Еще пару подобных процедур, и хворь как рукой снимет, уверяю вас!