Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны - [49]
В 1919 г. была сделана попытка упорядочить частную торговлю, ввести ее в определенные рамки. 29 августа Исполком Петросовета издал постановление об урегулировании уличной торговли. Постановлением запрещалась всякая торговля на улицах, площадях и во дворах города. Торговля продуктами питания и предметами домашнего обихода разрешалась только на девяти определенных рынках, при наличии соответствующего разрешения и уплате регистрационного сбора. Детям до 16 лет и лицам мужского пола в возрасте от 18 до 50 лет заниматься торговлей вообще запрещалось. Виновные в нарушении постановления подлежали задержанию и отправке на принудительные работы на срок до шести месяцев, а их товар конфисковывался[399]. За несовершеннолетних ответственность несли их родители. Комиссариат продовольствия вменял в обязанность милиционерам останавливать автомобили и повозки, перевозящие в пределах города зелень и овощи, и требовать предъявления документов, удостоверяющих, откуда и куда доставляются продукты. Лица, уличенные в провозе овощей без документов, подлежали «аресту и революционному суду как способствующие спекуляции»[400]. Была ужесточена ответственность для лиц, виновных в хищении продуктов питания или злоупотреблении ими: такие лица карались как за спекуляцию и приговаривались к тюремному заключению или к общественным работам на срок от трех месяцев до трех лет[401]. На железнодорожных вокзалах и станциях ужесточили контроль заградительные отряды.
В середине 1920 г. городские власти решили окончательно отказаться от «либерального» подхода и полностью запретить частную торговлю, закрыть все рынки и частные магазины.
Это решение было проведено в жизнь 30–31 июля. Было опечатано 2556 частных магазинов и ларьков, в каждом районе организовывались государственные магазины по распределению предметов первой необходимости, которые торговали по твердым ценам. Рынки ликвидировались, а конфискованные на них продукты распространялись между детскими столовыми[402]. Закрытие рынков не привело, да и не могло привести к исчезновению спекуляции. Безрезультатность этой радикальной меры была вполне предсказуема, так как делалась попытка ликвидировать следствие, не затрагивая причину. Спекуляция лишь приняла другие формы. На улицах, около закрытых рынков, продолжали торговать. В начале сентября 1920 г. комендантом Петрограда была устроена облава в разных частях города: у Детскосельского вокзала, у Клинского рынка и на углу Невского и Литейного проспектов. При проведении этого рейда было задержано 342 торговца, причем 239 из них были в красноармейской форме[403]. Бесполезность и вредность проводимой политики хорошо понимали некоторые члены Петроградского Совета. На заседании Совета 20 августа выступающий Файнштейн подверг резкой критике решение о закрытии рынков: «Нам объясняют, почему были закрыты рынки – там происходила торговля краденым. Совершенно верно. Так что же, от того, что закроют рынки, кражи прекратятся? Разве от того, что закрылись магазины, прекратилась спекуляция? Спекуляция теперь находится около рынков. Если спекуляция будет прекращена на улицах, она будет в домах. Спекулянты и советские буржуи фактически не пострадали при закрытии рынков, а пострадала беднота»[404]. Оратор отверг как несостоятельный аргумент о том, что закрытия рынков требовали рабочие: он, по его словам, слышал от рабочих противоположное. Ликвидация частной торговли, не устранив проблему, в то же время породила другую. На рынках жители города имели возможность приобрести что-то из продуктов или промышленных товаров или обменять на продовольствие свои вещи и изделия. Теперь такая возможность исчезла. Государственные магазины на некоторое время наполнились товарами, конфискованными в частном секторе, но вскоре в них воцарилась привычная пустота. Лишь в следующем году, с началом осуществления нэпа, запрет с частной торговли в Петрограде был снят.
Жизнеспособность спекуляции обеспечивалась самой ситуацией, сложившейся в сфере распределения. Весной 1918 г. в Петрограде ввели карточную систему распределения основных продуктов. Всеобщий дефицит и отсутствие надлежащего контроля создавали для должностных лиц, причастных к сфере распределения, широкие возможности для личного обогащения и осуществления различного рода незаконных операций, которые они часто осуществляли. И спекуляцию в значительной степени подпитывали сами органы распределения. В одном из номеров «Красной газеты» за май 1919 г. отмечалось, что свободным товаром, находящимся в частных руках, спекулировать перестали – он израсходовался, зато стали спекулировать товаром, выкраденным из советских учреждений. Был приведен пример, как сахар, предназначенный для выдачи рабочим-строителям железной дороги Петроград-Орел, путем различных махинаций оказался на свободном рынке, рабочие же остались ни с чем[405]. Положение, сложившееся в сфере распределения, ярко охарактеризовано в одном из постановлений, принятых Петроградским Советом летом 1918 г.: «В настоящее время происходит хищническое и самовольное получение грузов, систематически грузы выпускаются по разрешениям уже ликвидированных воинских частей и других несуществующих организаций, сплошь и рядом грузы, вывозимые по разрешениям Советской власти, не поступают непосредственно на место потребления, а направляются на противоположные (так в тексте. –
