Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны - [48]
В то же время при борьбе с проституцией практиковались и репрессивные меры. Звучали предложения обязать женщин «без определенных занятий» явиться в подотделы принудительного труда для получения работы по специальности или обучения профессии, уклонявшихся от явки предполагалось направлять в женские трудовые колонии[384]. С.Н. Равич доказывала эффективность использования принудительного труда для искоренения проституции[385]. На проституток устраивались облавы. В мае 1919 г. в Петрограде организовали первый в стране концлагерь принудительных работ для женщин, а в конце того же года на станции Разлив создали женскую трудовую колонию со строгим режимом для «злостных проституток»[386]. За первую половину 1921 г. за занятие проституцией задержали 114 женщин[387]. Ни «мягкие», ни «жесткие» меры не могли, однако, привести к полной ликвидации проституции. Более того, в период нэпа, когда было восстановлено денежное обращение, народился новый слой городской буржуазии, стали снова открываться рестораны и другие увеселительные заведения, а с другой стороны, уровень безработицы, в том числе среди женщин, оставался очень высоким, торговля «любовью» вновь активизировалась. В 1922 г. начальник петроградской милиции И.С. Серов отмечал: «Все более или менее оживленные улицы города в вечерние и ночные часы кишат… женщинами, откровенно торгующими своим телом и обращающими на себя внимание своим вызывающим поведением…»[388]
Несовместимыми с принципами построения нового общества считались также азартные игры. Еще 24 ноября 1917 г. ВРК постановил «закрыть все клубы и притоны, где производится игра в карты»[389]. Те же меры предприняли и в отношении игры в рулетку и лото. В июне 1918 г. Совет Комиссаров СКСО постановил прекратить производство на карточной фабрике[390]. Однако азартные игры, так же как и вышеупомянутые явления, невозможно было уничтожить репрессивными мерами. Власти закрывали одни клубы и притоны, но на их месте появлялись другие, действовавшие нелегально или под вывеской всевозможных «культурных» объединений, любители азартных игр перемещались на частные квартиры. За июнь-сентябрь 1918 г. за карточную игру задержали 188 человек[391]. За вторую половину 1919 г. милицией зафиксировано 304 случая игры в карты на деньги[392], т. е. ряды любителей карт отнюдь не поредели. Не брезговали картами и сами милиционеры: за последние четыре месяца 1919 г. 31 стража порядка наказали за это увлечение[393]. Против законодательного запрещения азартных игр выступал М.И. Калинин, возглавлявший до середины 1918 г. Комиссариат городского хозяйства. Отмечая, что репрессивные меры не дают положительных результатов, он предлагал легализовать игры в определенных пределах, а клубы и собрания, в которых они будут проводиться, обложить налогом в пользу города в размере 10–30 % от валового дохода, что могло бы дать городскому хозяйству более 6 миллионов рублей в год[394]. Г. Благонравов, исполнявший в то время (в апреле 1918 г.) обязанности Комиссара внутренних дел, отреагировал на выступление Калинина следующим образом: «Согласен с товарищем Калининым, что полицейскими мерами азартных игр не уничтожить, их не уничтожить также и теми мерами, которые предлагает товарищ Калинин. Дадут ли предлагаемые меры средства городу, не знаю. Я не был сторонником декрета о закрытии клубов, но полагаю, что раз он издан, необходимо с его отменой не спешить»[395]. В результате предложение М.И. Калинина так и не было реализовано.
Если против карт и рулетки новые власти начали борьбу сразу после октября 1917 г., игра на бильярде продолжала еще некоторое время легально существовать, в то время как в городских верхах шла дискуссия о целесообразности ее запрещения. 28 мая 1918 г. Петроградская городская управа, рассмотрев ходатайство Объединенной комиссии ресторанного промысла города Петрограда, постановила разрешить игру на бильярде в заведениях ресторанного промысла «при условии недопущения азартной игры»[396]. Последнее условие, однако, трудно было контролировать. Поэтому в Исполкоме Петросовета в конечном итоге победила точка зрения о необходимости полного запрещения бильярдной игры, что и было сделано к октябрю 1918 г.[397]
Органам внутренних дел, помимо прочего, вменялось в обязанность вести борьбу против спекуляции. Мероприятия, проводимые в этой сфере, не давали, однако, должного эффекта, поскольку борьба против спекуляции и хищения товаров, как правило, подменялась борьбой против частной торговли вообще. На рынках периодически устраивались облавы, во время которых реквизиции продуктов и задержания производились совершенно бессистемно и случайно. В Петросовет и другие органы поступали жалобы, в которых говорилось о реквизициях ненормированных продуктов на рынках, причем отбирали не только у торговцев, но и у купивших. При этом товары выхватывались силой и угрозой оружием. Особенно часто такое происходило на Клинском рынке. Такие меры не могли привести к искоренению частной торговли, так как слишком для многих она была источником существования. Поэтому, как писала З.Н. Гиппиус: «На нее большевикам поневоле приходилось смотреть сквозь пальцы и лишь периодически громить и хватать покупающих-продающих»
