Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны - [51]

. В заключении, подписанном заведующим консультационным столом РКИ А.А. Аменицким, было зафиксировано подобное нарушение, имевшее место на продовольственном складе «Черниговские холодильники» (Московский район). Несколько служащих, как указывалось в документе, «… с целью обратить в свою пользу восемь пудов какао, указывали неверные цифры получаемых отвесов на весах и дали неверную цифру, полученную при окончании взвешивания какао, уменьшив ее на восемь пудов, чем совершили проступок, именуемый мошенничеством… Упомянутые лица все восемь пудов разделили между собой и другими служащими, имеющими то или другое отношение к приемке, выпуску и распределению какао»[418]. Дело о растрате на складе передали на рассмотрение народного суда. Органам РКИ приходилось бороться с хищениями не только в других учреждениях, но и в собственных рядах. В частности, в октябре 1921 г. привлекли к ответственности заведующего канцелярией РКИ П.С. Федулина: он и некий Винцкевич, «составив список лиц, значительно больший по количеству рабочих и служащих, имеющих право на получение предметов домашнего обихода и головных уборов, получили продзнаков на 68 штук больше, по которым и пытались получить не принадлежащие им предметы»[419]. Федулин и Винцкевич были арестованы, их дело было передано в Революционный трибунал.

Упомянутые выше явления были лишь одним из видов должностных преступлений, которые вовсе не канули в прошлое вместе со старым режимом и прежним чиновничеством. Многие представители новой руководящей элиты достаточно быстро научились использовать изменившиеся условия с выгодой для себя, применяя при этом далеко не самые законные методы. На одном из заседаний Петроградского Совета в августе 1919 г. Ф.И. Медведь, представитель ЧК, сообщал, что из всех дел, находившихся на тот момент в производстве в ЧК, не менее 40 % составляют должностные преступления. Квалифицируя должностные преступления, Медведь разделил их на пять категорий: подделка и фабрикация документов, продовольственные и денежные хищения, денежные растраты, должностные преступления на железных дорогах, взяточничество и вымогательство[420]. Что касается последних, то эти застарелые болезни российской бюрократии при новом режиме также приобрели новые черты. Взятки стали брать не только за предоставление каких-то льгот, но также за освобождение от повинностей и наказаний. Так, были раскрыты злоупотребления в комиссии по трудовой повинности Первого Городского района: работник комиссии Вомпас вместе с другим членом районной администрации Таммером за взятки освобождали лиц, подлежавших высылке на принудительные работы в Вологду. Когда это дело раскрылось, Вомпаса и Таммера арестовали, однако на следующий же день Вомпаса освободили за недостаточностью улик, к тому же за него ходатайствовал перед следователем ЧК Исполком районного Совета[421].

Справедливости ради надо, впрочем, заметить, что далеко не всегда партийный билет или принадлежность к властным структурам спасали от наказания. Случалось, коммунистов и чекистов, совершивших должностные преступления, постигала самая суровая кара, вплоть до расстрела, не спасали никакие прошлые заслуги перед партией и революцией. Одним из самых громких было дело члена коллегии петроградской ЧК Д.Я. Юдина, приговоренного к расстрелу в августе 1919 г. Он, как сказано в материалах дела, связался с шантажисткой Свободиной и за взятки освобождал задержанных спекулянтов. Вместе с Юдиным были расстреляны Свободина и ее сожитель Дрейцер[422]. В одном из сентябрьских номеров «Петроградской правды» за тот же год сообщалось о разоблачении махинаций военного руководителя Петроградского губернского военного комиссариата, кандидата в члены РКП(б) А.Н. Альмедингена. Этот деятель выдавал за своей подписью бумаги на выдачу по подложным документам якобы для Красной Армии грузов, которые в действительности поступали в распоряжение частных торговцев В.М. Крачковского и З.А. Таташвили. Последними, в частности, через Альмедингена было получено 8000 папирос, 18 ящиков пива с завода «Бавария» и другие товары. Альмедингена, Крачковского и Таташвили приговорили к расстрелу[423]. В ноябре 1919 г. на страницах печати описывалось еще одно дело, в котором был замешан следователь ЧК член РКП(б) Биллер. Он вошел в сговор с двумя спекулянтами, Брянским и Громштейном. Последние продали некоему Бакшту под видом галантерейных товаров две корзины рухляди, за которые получили 60 тысяч рублей, после чего Биллер явился к Бакшту и арестовал его. Брянский и Громштейн тем временем связались с родственниками арестованного, стали требовать деньги за его освобождение и вытянули 260 тысяч рублей. По постановлению ЧК троицу злоумышленников расстреляли. Был наказан, видимо, в назидание, и Бакшт – его приговорили к общественным работам без срока[424]. Бывали случаи, когда должностные преступления переплетались с чистой уголовщиной. Так было в деле, описанном в январе 1920 г. на страницах «Петроградской правды», в котором оказались замешаны сотрудники ЧК Н.М. Осинский и П.М. Грундельсон и некий Н.А. Смирнов, охарактеризованный как «потомственный дворянин, примазавшийся к коммунистам». Осинский, занимавшийся какими-то темными делами, решил избавиться от свидетелей – двух женщин, знавших о его преступлениях. Он подговорил Грундельсона убить их, что последний и сделал совместно со Смирновым. Все трое были расстреляны, а вместе с ними коммунист И.Н. Томашевич, который к убийству не был причастен, но «принимал деятельное участие во всех преступных делах Осинского»