Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны - [158]

.

Привести в действие этот пропагандистский инструмент должен был Народный комиссариат по просвещению, учрежденный 26 октября 1917 г. и созданная 9 ноября 1917 г. Государственная комиссия по просвещению, в составе которой начал действовать отдел искусств. После переезда в марте 1918 г. правительственных учреждений в Москву был образован Петроградский комиссариат просвещения с отделами: изобразительных искусств, театральным и музыкальным. В Петрограде среди руководителей и сотрудников художественных отделов преобладали представители «левого» искусства. Музыкальный отдел возглавлял композитор-новатор А.С. Лурье, отдел изобразительных искусств – сначала один из лидеров художественного авангарда Н.Н. Пунин, затем художник левого направления Д.П. Штеренберг. Под их руководством при участии большого количества молодых художников осуществлялись программы агитационно-пропагандистской работы художественными средствами.

В качестве одного из первых и главных направлений работы был выдвинут план так называемой «монументальной пропаганды». Его замысел принадлежал лично В.И. Ленину, заимствовавшему эту идею из сочинения социального утописта XVII века Т. Кампанеллы «Город Солнца». Суть плана, по мысли Ленина, заключалась в следующем: «В разных видных местах, на подходящих стенах или на каких-нибудь специальных сооружениях для этого можно было бы разбросать краткие, но выразительные надписи, содержащие наиболее длительные, коренные принципы и лозунги марксизма… Еще важнее надписей я считаю памятники: бюсты или целые фигуры, может быть, барельефы, группы…

Особенное внимание надо обратить и на открытие таких памятников… Пусть каждое такое открытие будет актом пропаганды и маленьким праздником»[1269].

Декрет Совнаркома «О памятниках республики», принятый 12 апреля 1918 г., сформулировал основные задачи плана монументальной пропаганды: 1) снятие памятников, воздвигнутых «в честь царей и их слуг» и не представляющих исторической и художественной ценности; 2) создание проектов новых памятников, «долженствующих ознаменовать великие дни Российской социалистической революции»; 3) спешная подготовка декорирования города к дню 1 Мая, замена эмблем, гербов, названий улиц и т. п. новыми, «отражающими идеи и чувства революционной трудовой России».[1270]

К осуществлению декрета приступили фактически с лета 1918 г., а к ликвидации старой эмблематики и символики намного ранее. Собственно говоря, стихийный процесс ликвидации вещественных знаков и символов, связанных со старой властью, начался уже в первые дни Февральской революции. В февральские дни толпа сожгла Литовский замок – известную тюрьму для политических заключенных (в своем роде русскую Бастилию) и здание Окружного суда на Литейном проспекте (на месте нынешнего «Большого дома»). Уничтожались изображения последних царей и их министров, любые изображения, содержащие атрибуты царской власти, например, городской герб Санкт-Петербурга. На зданиях и вывесках замазывались государственные гербы и другие эмблемы. Даже в среде художественной интеллигенции развернулась кампания за низвержение всех «идолов самодержавия». Журналист А.В. Амфитеатров обрушился на памятник Николаю I П.П. Клодта, называя его «наиболее возмутительным памятником голштино-готторпской династии, который непременно надо убрать от глаз народных, и чем скорее, тем лучше». В печати появлялись нападки и на другие старые монументы, в том числе на «Медного всадника»[1271]. Но, в конечном счете, это были частные суждения, всего лишь тенденция в общественном мнении. При большевиках она приняла характер планомерной государственной политики. В 1918–1919 гг. началось снятие памятников, установленных в конце XIX – начале XX в. Всего в этот период было ликвидировано около десяти монументов: несколько скульптурных фигур и бюстов Петра I (на Адмиралтейской набережной, у здания Нового Арсенала, на Большеохтинском проспекте); конный памятник великому князю Николаю Николаевичу-старшему, командующему русской армией в войне с Турцией 1877–1878 гг. (на Манежной площади); памятники-бюсты Александру I, Александру II и др.[1272] Ряд авторов ликвидированных монументов (как, например, И.Я. Гинцбург и В.В. Лишев) стали в дальнейшем видными деятелями советского монументального искусства. Этот факт, по-видимому, можно считать свидетельством того, что отнюдь не художественные качества памятников послужили причиной их снятия.

Во время проведения первых «красных» празднеств 1918 г. конный памятник Александру III скульптора П.П. Трубецкого на площади Восстания (Знаменской) неизменно закрывался специальными щитами с лозунгами. С 1919 г. эти сооружения, маскирующие памятник, приняли форму «трибун», которые каждый раз имели разную конфигурацию и величину. Такое решение, пожалуй, можно признать неудачным даже с точки зрения замысла той же монументальной пропаганды. Символическое значение скульптуры Трубецкого оказалось недоступно как авторам «трибун», так и широкой революционной публике. На это указывали некоторые современники. «Глупые люди не поняли глубокого национально-революционного смысла бессознательно отлитого П. Трубецким в его статуе, – писал публицист А.С. Изгоев, – <…> они укрыли его от глаз народа и превратили в символ своей революционной пошлости».