Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - [35]
Мало того, эти вотчинные власти, приказчики, срывают всяческими способами организацию заводских работ на оборону государства. Они «противность чинят» государевым указам, не высылают «порядочно» работных людей на заводы и старостам в исполнении их службы воли не дают, воров, разбойников и душегубцев, а также беглых от заводской работы ландмилицких солдат не выдают, нетчиков, дезертиров от казенных работ для угольного жжения и подъема руды не ставят. Одиноко живущих крестьян, добросовестно выполнивших наложенные на них государственные повинности, окладные работы по копанию руды и приготовлению извести, приказчики и заказчики «обижают, и бьют, и страшат угрозами, и церковными причетники своими наветуют на них». «А сверх того, – пишет Геннинг, – грозят поимками и хотят отослать к архиерею в Новгород, а болше для своей безделной корысти». В результате казенные работы останавливаются, «ворам потачка», а приказчикам – «безделные сборы»[296].
Доносил царю Геннинг и о необоснованной привилегии местного духовенства быть свободным от налогов с находящихся в их [духовных лиц] пользовании земельных деревенских участков:
Попы здешние владеют многими деревенскими государевыми участки, кроме церковной земли, и из них не хотят против указу твоего, государева, с тех тяглых земель с другими тянуть в равенство в заводском деле и не платят. И для оных допросов посылаю, а они от того с рогатинами отбиваются, и в допрос не идут, и не хотят слушать и платить от тяглых земель[297].
Не мог Геннинг примириться и с привилегией их многочисленных детей бездельничать, в то время как окружающие крестьяне изнывали от непосильных работ и поборов и бежали за шведский рубеж. Заводам нужны грамотные люди для обучения в ружейном деле, в «фурмованье», в точенье и сверленье пушек, для рисования шпажных клинков и для делания «гефезов», – а их нет. Между тем у попов, дьяконов, пономарей и дьячков много сыновей, «которые, кроме гулянья и драки, никакой работы не имеют и на завод итти не хотят». «Без таких людей быть невозможно» или «И с такими ослушниками как повелишь?» – прибавлял в конце своих донесений инженер-директор[298].
Геннинг знал, что его доношения не придутся по вкусу тем, чьи интересы им затрагивались, и тем не менее он считал себя обязанным довести свое мнение до сведения царя: «Лучше в[ашему] ц[арскому] в[еличеству] правда принести, нежели молчать». И он был, конечно, прав.
Вскоре Иов, митрополит Новгородский, обеспокоенный распоряжениями инженера-протестанта, директора Олонецких заводов, и его предложениями царю, обращается к непосредственному начальнику Геннинга, адмиралу Апраксину, с просьбой о защите интересов церкви и вверенного ему [Иову] духовенства. «Смиренный Иов, митрополит, от души усердствует» – так писал он в своем обращении к «благочестивейшему и велелепнейшему господину, господину светлейшему адмиралу, христовы же церкви истинному защитнику и нам в дусе святем любезному сыну и искреннему благодетелю, сиятельнейшему графу Федору Матвеевичу» в следующем, 1715 году, 25 октября[299]. Защитник феодальных прав церкви, смиренный митрополит вынужден был, по его словам, обратиться к графу Апраксину, будучи «стужаем» мольбами и страданиями своей паствы, «безмерными слезами обидимых от олонецкого коменданта Геннина того уезда бедных церковных причетников». Служители врученной его попечению епархии имели к тому большие основания, ибо «не точию дьячки и пономари и их дети в плотники и во всякие земские изделия, но и священники с ними ж в ряд непременно от оного Геннина вземлемы, и за караулами держимы, и в заводских несносных работах многовременно томимы, и жестоко оскорбляемы суть». Мы видели из доношений Геннинга, для каких должностей предназначал он на заводах грамотных детей духовенства. Только для привыкших к тунеядству, гулянью, дракам [– только для таких] молодых людей заводские «многовременные» работы были «несносны». Иов не мог равнодушно «слышати и видети» «оных бедных церковников горьких слез и стужений непрестанных». Геннинг же, наоборот, был суров и неумолим к слезам тунеядцев и глух к мольбам их защитника. Директор-инженер и митрополит не понимали друг друга, несмотря на неоднократные просьбы Иова «чрез писания у него, коменданта». Митрополит так объяснил непонимание его иноземцем: «Ибо яко же церкви святей совокупления, тако и нам, служителем тоя, благотворения никакого же в нем обретается». Справедливость требует напомнить, что тот же иноземец-директор не одно доношение послал самому Петру с просьбами облегчить всякими мерами [положение] подчиненных ему заводских крестьян, и в частности освободить их от ничем не оправдываемых поборов в пользу епископской казны и защитить их от митрополичьих хищных вотчинных властей. По-видимому, Геннинг был больше склонен оказывать «благотворения» не церковникам, а находившимся под его управлением заводским крестьянам. Поэтому митрополит, тонкий и искусный защитник церковных интересов, «из глубины сердца» просил и молил «христоподражательное милосердие» адмирала о защите: «Помилуйте от сицевого инославного
Курс по скорочтению рассчитан на четыре недели. Имея дело с чтением, наиболее важным является наслаждение им. Не важно, что вы читаете: техническую литературу, детские книжки, романы или статьи в журналах, наслаждение – самый важный компонент эффективного чтения. Расслабьтесь, позвольте интересу завладеть вами... .
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.