Петр Машеров: падение вверх - [86]

Наверняка он не раз задумывался, где, на каком этапе в этой гонке за почетным званием для белорусской столицы допустил промах?

Вроде сначала все складывалось неплохо. Он понимал, что наскоком, лихой кавалерийской атакой кремлевских властителей в этом вопросе не возьмешь. Здесь нужна длительная осада. И держать ее нужно по всем правилам военного искусства.

В первую очередь в ход была пущена тяжелая артиллерия. Как уже говорилось в предыдущей главе, в 1959 году с минских подпольщиков официально сняли клеймо предателей и пособников фашистов. Это широко освещалось в прессе. А в 1962 году был опубликован роман Владимира Карпова «Немиги кровавые берега», в котором предпринималась первая попытка воссоздать подлинную картину героической борьбы минчан в годы войны. Выбор автора нельзя назвать случайным. Владимир Карпов был участником ВОВ, заместителем командира спецгруппы Минского подпольного обкома КПБ. К тому же с 1946 года он состоял в Союзе писателей СССР, с 1948-го активно выступал как прозаик, занимал должность заведующего отделом прозы и критики белорусскоязычного журнала «Полымя».

Хоть этот роман и сыграл свою роль в формировании нового общественного мнения, поразить цель не удалось — прорвать завесу молчания о подвигах минчан в годы войны не получилось. Кстати, в Российской Федерации тоже был писатель Владимир Карпов, правда, более знаменитый и раскрученный, нежели белорус, тоже участник ВОВ, Герой Советского Союза, автор многочисленных рассказов и романов о войне. Его книгу о маршале Жукове наверняка читали многие.

Но вернемся к Карпову-белорусу. В 1964 году творческий коллектив под его руководством выпустил вторую книгу «Мы расскажем про Минск», а в 1965 Владимир Карпов подготовил текст для большого фотоальбома «Минск», выпуск которого был приурочен к юбилейной дате. Все эти издания работали на новый образ белорусской столицы — образ города-борца. И надо сказать, что «выстрелы» Минска по оборонительным кремлевским стенам не были холостыми.

К раскрутке темы «Минск — город-герой» Машеров подключил не только писателей, но и журналистов.

Наибольший вклад среди белорусов в это дело внес Иван Новиков. Ровесник Машерова, он работал корреспондентом центральной республиканской русскоязычной газеты «Советская Белоруссия». Новиков (при содействии Кирилла Мазурова и Петра Машерова) пропустил через свои руки тысячи документов, хранившихся в архивах под грифом «совершенно секретно», встретился с непосредственными участниками ВОВ. По результатам этого труда он написал несколько документальных повестей о событиях, происходивших в Минске в годы войны. В 1962 году вышла первая и наиболее известная повесть «Руины стреляют в упор», спустя два года вторая — «Дороги скрестились в Минске», а через некоторое время и третья — «До рассвета близко» (1975). Все вместе они составляют трилогию «Минский фронт». Издавались неоднократно как обособленными изданиями, так и в виде дилогии (1977) и трилогии.

С выходом в свет этих книг патриотические настроения в обществе стали нарастать. Правда, случались и скандалы.

Например, участница минского подполья Мария Сержанович вспоминала такой эпизод. Возмущенная тем, что в книге «Руины стреляют в упор» заслуги приписывают совершенно посторонним людям, она зашла в Институт истории выяснить, почему так получилось. Ей прямо ответили: «Потому что твой муж и сестра с первых дней оккупации были связаны с Ковалевым, а его считают предателем»[338]. Сам же писатель в приватных беседах с председателем Мингорисполкома Василием Шараповым жаловался, что при реализации своего замысла столкнулся с мощным сопротивлением. Были и советы «доброжелателей» не ввязываться в это «темное» дело, и прямые угрозы[339]. Василий Шарапов в своих воспоминаниях не раскрыл, от кого могли исходить такие угрозы в адрес Ивана Новикова. В то время еще были живы и П. Пономаренко и В. Козлов, но вряд ли они лично стали бы угрожать. Возможно, по их команде или по собственной инициативе это делали представители КГБ. Кто еще это мог быть — трудно предположить.

Тем не менее не обращать внимания на множественные публикации о героизме участников первого минского подполья (1941–1942) руководство страны уже не могло. Общественное мнение было сформировано. Игнорировать его — значит проявить недальновидность. Поэтому к очередной юбилейной дате в Кремле решили подсластить пилюлю. И в конце 1966 года, 3 декабря, издали указ «О награждении Минска орденом Ленина». Его подписали накануне девятисотлетия Минска. Но акцент сделали на другом. Указ гласил, что город Минск награждается орденом Ленина за мужество и героизм, самоотверженную партизанскую борьбу с немецко-фашистскими захватчиками трудящихся города Минска в Великой Отечественной войне и за успехи, достигнутые в восстановлении города и развитии народного хозяйства[340]. В общем, Москва сдалась под напором белорусов. Правда, не капитулировала, а пошла на компромисс: из двух высших наград Минску дали одну. Но это только начало. А там чем черт не шутит, не оставлял Машеров мечту сделать столицу городом-героем. Он словно соревновался с Киевом. К слову, столица Украины свой первый орден Ленина получила в мае 1959-го, то есть на десять лет раньше, чем Минск, второй — 8 мая 1965 года. Красовалась на знамени Киева и Золотая Звезда.