Петр Машеров: падение вверх - [101]

Через семь дней после аварии заключили под стражу генерального директора радиозавода Л. Г. Захаренко, главного инженера радиозавода М. Я. Куцера, директора Ленинградского проектного института В. В. Никитина, главного инженера проекта М. Е. Деменкова, главного специалиста института Т. В. Германовича. Их посадили в «американку» — это тюрьма КГБ. Еще с шести взяли подписку о невыезде.

30 марта состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором в том числе поднимался вопрос трагедии в Минске. Ближе к ночи, в 21.00, в зал вызвали генерального директора радиозавода и директора проектного института. Их этапировали в Москву из Минска сотрудники КГБ.

На Политбюро докладывал Д. Устинов. Изначально он хотел всю вину возложить на заводчан, поскольку, по его мнению, они неверно эксплуатировали оборудование. Но ему возразил генеральный прокурор. Потом выступил П. Машеров. Он попытался отклонить обвинение в адрес руководства радиозавода. Однако его позицию в расчет не приняли. Тем не менее, как утверждает С. Антонович, Машеров настоял, чтобы судебное разбирательство проводилось в Минске. Но! По закону оно и должно было проходить по месту происшествия. Так что, в чем тут особая заслуга Машерова, не совсем понятно.

Генеральный директор радиозавода свою вину не признал, упрекнул Устинова, что тот обвинил их в трагедии безосновательно. В итоге за преступно-халатное отношение к своим должностным обязанностям, приведшее к тяжелым последствиям, директоров Минского радиозавода и Ленинградского проектного института, а также начальника цеха футляров сняли с работы и исключили из партии. Подобным образом поступили и с председателем заводского комитета профсоюзов радиозавода Ю. В. Иродовым. К партийной ответственности был привлечен ряд других партийных и хозяйственных деятелей более мелкого масштаба. Из членов партии исключили также главного инженера радиозавода М. Я. Куцера. Секретарю парткома радиозавода А. С. Устикову объявили строгий выговор за отсутствие надлежащего контроля и требовательности к руководству завода. Председателя Минского обкома профсоюзов рабочих радио- и электронной промышленности А. А. Андреева освободили от занимаемой должности, кроме того, ему объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку. За недостатки в работе первому секретарю Центрального райкома партии города Минска Г. Г. Ершову объявили строгий выговор, второму секретарю Минского горкома партии В. А. Лепешкину — выговор. Аналогичные меры были приняты и в отношении целого ряда сотрудников Ленинградского проектного института, многих из них исключили из партии.

Прозвучало и предложение исключить из партии первого секретаря Минского горкома партии Василия Шарапова. Однако его отстоял Александр Аксенов, второй секретарь ЦК КПБ. Видимо, Машерову в этот раз было неловко выступать в роли адвоката. Однако уже через полтора месяца Шарапова переведут на должность начальника Главного управления шоссейных дорог при Совете Министров БССР (многие оценивали такой перевод как наказание). А позже он станет министром строительства и эксплуатации автомобильных дорог БССР.

К рассмотрению уголовного дела по факту взрыва на Минском радиозаводе в суде приступили 2 июня 1972 года. Судебная коллегия Верховного Суда СССР, разбирая это дело, исходила из характера и степени вины каждого, принимала во внимание как отягчающие, так и смягчающие обстоятельства: учитывался возраст подсудимых, наличие несовершеннолетних детей и правительственных наград (а награды были почти у всех, включая Л. Г. Захаренко и Н. И. Хомива). В зависимости от обстоятельств виновных приговорили к тюремному заключению от года до трех лет[380]. При таком масштабе трагедии — смешные сроки. Для рабочих и служащих, пострадавших от аварии на радиозаводе, по решению ЦК КПБ и Совета Министров БССР от 14 марта 1972 года было организовано лечение. А после их отправили на отдых в санаторий, который размещался в замке Радзивиллов в Несвиже.

Председателем городской комиссии по оказанию помощи семьям пострадавших был назначен заместитель председателя Мингорисполкома В. Л. Павлюкевич. Машеров распорядился, чтобы все расходы на организацию похорон отнесли на счет государства, чтобы действовали без оглядки, не боясь упреков, что разбазариваются бюджетные деньги; просил позаботиться о сиротах — люди не должны оставаться одни в беде.

Как-то в три часа ночи в кабинет к Павлюкевичу робко вошли мальчик и девочка: «Дяденька, говорят, что вы тут главный. Ответьте, пожалуйста, где наши папа и мама? Они не вернулись с работы…» Его сердце обливалось кровью, в горле стоял ком — ответа на простой детский вопрос не нашлось…

«А что же Петр Машеров, какое наказание понес он?» — наверняка спросите вы, мой любознательный читатель. Все просто. Петру Мироновичу на уровне Политбюро ЦК КПСС указали на низкий контроль над работой предприятия и поручили рассмотреть на бюро ЦК КПБ факт взрыва в цехе, привлечь к ответственности виновных.

С поставленной задачей Машеров справился мастерски. Постановление ЦК КПБ от 4 апреля 1972 года, посвященное этому вопросу, содержало двадцать восемь (!) пунктов. Задачи были поставлены всем: и кому нужно, и кому не очень. К ответственности в итоге привлекли десятки человек, в основном мелкого и среднего звена, в том числе ни в чем не повинных.