Петля - [23]

Я тогда поняла одно — если в болезнь поверить самой, она обязательно тебя настигнет. Ничем иным я не могла объяснить то, что врачи реально находили у меня все симптомы заболевания, которого на самом деле не было. И лишь спустя несколько лет один молодой профессор меня раскусил, но мы умолчали о моем секрете. Он ведь тоже не дурак. Отец платил ему за каждый вызов кучу денег и помог открыть собственную частную клинику в самом центре столицы. Пока я "болею", у него есть богатый и постоянный клиент. Мы с ним прекрасно друг друга поняли, когда я сказала ему, что если он не выпишет очередной рецепт и не подтвердит диагноз, я прямо сейчас закричу и обвиню его в том, что он меня лапал, и его карьере придет конец. Стоило тогда увидеть его лицо. Округлившиеся глаза, вздыбленный чуб, капли пота над верхней губой и дрожащие руки. Потому что он прекрасно знал, что конец придет не только его карьере, но и ему самому. Он явно не ожидал от белокурого ангелочка такого коварства, и напрасно — я превосходно умела испортить жизнь кому угодно.

Теперь я неподвижно лежала на кровати, закатив глаза, и не шевелила даже ресницами, очень тяжело дыша. Я знала, что они периодически смотрят в глазок. Через несколько минут дверь открыли и походили вокруг меня кругами. Через полчаса их пришло уже несколько, и они явно были взволнованы. Позвали Тамару Сергеевну, а вот она уже испугалась. Я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться, когда услышала панические нотки в ее голосе, как она бросилась из моей комнаты и приказала двум ублюдкам глаз с меня не спускать.

Побежала докладывать. А как иначе? С нее три шкуры спустят, если я тут сдохну.

— Что с ней? — один из охранников кивнул на меня.

— Черт ее знает, эту припадочную. Я к ней не приближаюсь. В прошлый раз она мне руку прокусила, до сих пор нарывает. Да и ты знаешь, что он со Стрижом и с остальными сделал за то, что тронули ее. Ну нафиг. Я от этой сучки подальше держаться буду.

— А что Стриж?

— Да подохли они все. Я слышал, Русый приказ отдавал своим церберам тела в лесу закопать. От потери крови подохли. Стрижу яйца отстрелил, а остальным ноги, и заставил ползти к трассе. Вот там по дороге и сдохли, а может, добили их. Черт его знает. Я в это не лез и не спрашивал. Меньше знаешь — дольше живешь.

Я насторожилась. Странно. Почему из-за меня так жестоко своих наказал?

— Я так и не понял, чего он так вызверился, как с цепи сорвался. Никогда Графа не видел в такой ярости. Можно подумать, эта сучка ему родная. Ну потрогали бы пацаны, и все. Отпустили бы, от нее б не отвалилось.

— Он приказал ее не трогать, Кабан. Они этот приказ нарушили.

— Да ладно, они ж ее не убивали. Так, отыметь слегонца, попугать.

— У Графа свои взгляды на этот счет. Пока не приказал — никакой самодеятельности. Ты, Кабан, если надолго здесь задержаться хочешь, запомни один самый важный закон — слово Графа и есть весь свод законов. Ничего не надо учить — просто выполняй, и будешь в шоколаде всегда. Граф своих не обижает.

Прибежала Тамара Сергеевна, запыхавшаяся в очередной панике. Вот есть такие люди, которые всегда впадают в истерику, если их что-то беспокоит. Она напоминала мою тетку, как две капли воды. Я прям чувствовала, как она вся дрожит от ужаса. И самое главное — не от ужаса, что я тут сдохну, она хозяина своего боится. Немного иным страхом. Не таким, как эти плебеи. Она боится его разочаровать. Боится, что он сочтет, что она не справилась, и заменит ее, или уволит. Я это в ее голосе услышала. Нотки преданной своему хозяину фанатички.

— Андрей Савельич сказал развязать, перенести в другую комнату и окна пооткрывать. Только осторожно, ради бога. Она так тяжело дышит, что у меня самой одышка начинается и сердце колотится.

— Может в сумочке ее покопаться? Если больна чем — лекарства могут быть. Или рецепты какие-то?

— Ну ты башка, Кабан, гений прям. Давай, дуй вниз. Ее вещи закрыли в гардеробной в черном шкафу. Сумка такая, темно-бордовая с разводами. В общем, увидишь там. Я сам ее туда положил. А я пока перенесу ее в сиреневую спальню.

Я тут же расслабила все тело и притворилась спящей. Когда расстегнули все ремни, от облегчения с губ вырвался стон и даже этот придурок от ужаса вздрогнул, а мне захотелось открыть глаза и сказать ему "Бу". Как только перенесут, надо сворачивать спектакль и сходить в туалет, а то у меня скоро лопнет мочевой пузырь.

В другой комнате пахло свежестью, были раскрыты все окна, и меня уложили на мягкую постель. По телу тут же прошла волна удовольствия, и я решила, что пора открыть глаза и начинать дышать потише.

— Деточка, ты как? Тебе легче?

Я внимательно смотрела в лицо Тамаре Сергеевне.

— В туалет хочу. Сильно.

— Дима, проведите девушку в уборную… — сказала так, словно я ее шокировала своим заявлением.

— Не хочу с ним. Я его боюсь, я начну задыхаться. Вы проведите.

— Не велено, я должен следить.

— Ну что она уже сделает слабенькая такая. Вы лучше кровать ближе к окну передвиньте.

Сердобольная? Это хорошо. Просто чудесно. Пока она меня вела, я быстро оглядывалась по сторонам, не забывая покашливать и дышать со свистом, придерживаясь за стены. Дом небольшой — два этажа. На окнах решетки. Наверняка есть ограда под током и охрана по всему периметру. Черт. Жаль, что я не в квартире где-то в городе, было бы проще выбраться.