Петля Герострата - [2]

— Я слышал, будто мулла Омар велел сохранить статуи, — сказал один из бойцов. — Говорят, что сюда туристов возить хотели.

— Кто сюда поедет? — усомнился другой. — Разве есть туристы-смертники?

Поначалу мулла Омар, действительно, хотел остановить разрушение. В Бамиан даже прибыла комиссия ООН и какой-то человек, занимающийся реставрацией и ремонтом дренажной системы. Однако политикам не удалось договориться. Что-то пошло не так, и амир призвал уничтожить «объекты культа».

— Слышал, что шведы предлагали много денег, — сказал мне боец. — Это правда?

— Правда, — ответил я. — Никто не дал афганцам денег, чтобы накормить умирающих детей. Всему миру плевать. Но ради идолов они готовы раскошелиться.

Я снова глянул на статуи. Джамиль и его помощники крутились у ног Будды и отчаянно спорили. Я не выдержал и подошел к ним:

— Что у вас происходит?

— Технический момент, — пояснил взрывник и улыбнулся. — Нужно рассчитать, куда заложить динамит.

Я почувствовал, как от гнева напрягся живот. В первый день Джамиль облазил весь объект, осмотрел его вдоль и поперек — и вот опять.

— Что решил? Куда будешь закладывать?

— Под ноги. Там наибольшая нагрузка.

— Взгляни туда.

Я указал наверх и, когда Джамиль поднял голову, врезал ему в солнечное сплетение. Он замычал и сложился пополам, а затем опустился на колени. Голубая бейсболка упала на землю. Рабочие стояли рядом и не знали, куда им смотреть.

— Вставай! — Я приподнял его за ворот рубашки и толкнул прямо на каменную ступню. Джамиль ударился головой и снова упал.

— Вставай! — повторил я и взялся за пистолет.

Он поднялся на трясущиеся ноги и посмотрел исподлобья. На висок из-под курчавых волос стекала кровь.

— Скажи еще раз, где заложить динамит?

— Под ноги, — пробормотал он и вдруг заорал: — Под ноги! Под ноги его заложу!

Я с большим трудом заставил себя убрать пистолет в кобуру, подошел к Джамилю очень близко и сказал:

— Так уже делали. Не видишь следы от взрывов? Эта статуя высечена в скале, она ее часть. По ней из пушек стреляли, из танков, из зенитных установок. Минами противотанковыми подрывали. А ты — «под ноги»!

Он молчал некоторое время, затем размазал кровь по лицу и прошипел:

— Что ты хочешь от меня?

— Не изображай из себя придурка! Ты спустишься по веревке, просверлишь шесть дыр и заложишь в них взрывчатку. Все для этого есть в твоих вещах.

Водитель позвал меня, показывая спутниковый телефон, и я отошел. На связи был маулави Мохаммад — бамианский губернатор.

— Как продвигаются дела, Саид? Уже начали?

— Сейчас будут поднимать людей наверх. Часа через три, я думаю, заложим взрывчатку.

— Хорошо, я постараюсь приехать. И на камеру снимите, когда будете взрывать.

— Конечно.

Я вернулся к своим горе-рабочим.

— Сверху спуститься не получится, — заявил Джамиль.

— Почему это?

— Ниша слишком глубокая, до статуи не дотянешься.

— Считаешь меня идиотом, Джамиль? Не понимаю, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы тебя отпустили — взрывай идола. Я ведь тебя по-хорошему прошу!

Я повернулся к рабочим:

— Приеду через два часа. Если в этой статуе не окажется ни одной новой дырки — начну убивать по одному человеку каждые полчаса. Все понятно?

Рабочие засуетились, перестав оглядываться на Джамиля. Они обсуждали, как лучше забраться на скалу, готовили инструменты и снаряжение.

Я уехал с тревожным чувством. Нужно было договориться с телевизионщиками и газетчиками, послать отчет в министерство информации. Общество сохранения культурного наследия Афганистана отправило своего наблюдателя, который пятый день не мог добраться до места — постоянно попадал в передряги.

Вернувшись через два часа, я обнаружил у статуи настоящий переполох. Стояло несколько машин. Оператор с камерой пытался снимать, но боец отпихивал его автоматом и кричал. Рабочие носились между ног идола — там, где чернел проход в пещеру. Один из вооруженных людей сразу же подбежал ко мне и доложил:

— Он повесился!

— Кто?

— Взрывник.

Только сейчас я разглядел лежащее около пещеры тело, возле которого склонились люди. Кажется, Джамиль шевелился.

— Так он жив?

— Да, его вовремя заметили. Он привязал пояс к перекладине на лесах, пока остальные взбирались на скалу.

Сжав кулаки, я протопал к пещере. Джамиль смотрел на меня с отчаянием. У него на шее красовался багровый след.

— Ты что творишь, ублюдок! — крикнул я, и окружающие исчезли. — Чего ты хочешь, я не пойму? Скажи мне!

Он не ответил, только посмотрел на меня как самый несчастный в мире человек. Молил о помощи? Или просил его добить?

— Мы проделали две дыры — в голове и шее, — раздался позади голос рабочего (Фарид — кажется, так его звали). — Наметили еще четыре: две в груди и две на животе.

— Глубина?

— Полтора метра, — сказал Фарид. — Дальше перфоратором не проберешься.

— Хорошо. Продолжайте. А этого отнесите в кузов.

Я все больше убеждался, что не понимаю чего-то. Это меня всегда раздражало, с детства. Я поломал четыре конструктора, не в силах с ними совладать, раскурочил мотоцикл, который не удалось починить, а теперь хотел пробить голову этому Джамилю и вытащить оттуда мрачную тайну, присутствие которой ощущал. Что он вытворяет? Почему не боится?