После того, как они заказали обед и напитки, она отпила глоток мартини и поставила бокал на стол.
— Прежде чем вы начнете свой рассказ, я должна вам кое в чем признаться, — сказала она.
— Я весь внимание.
— Я тележурналист — на вольных хлебах. Я продаю отснятые мной материалы американским телестудиям. Мое полное имя — Мария Евгения Гарсиа-Гревилль, но в своей работе я пользуюсь именем Мэг Гревилль.
Кэта вдруг осенило.
— Ну, конечно, я видел одну из ваших работ — кажется, в шоу «Сегодня», не так ли? Что-то о партизанах Центральной Америки?
— Правильно, это был мой материал.
— Но вы, насколько я понимаю, никогда не появляетесь в кадре?
— Нет. В начале семидесятых я работала на местной телестудии в Лос-Анджелесе и уговорила их послать меня во Вьетнам вместе с телеоператором и звукооператором. Не для того, чтобы снимать войну, а чтобы собрать какой-нибудь человеческий материал — поговорить в госпиталях с ребятами из Лос-Анджелеса, например... «Привет, мамочка»... что-то в этом роде. Не успели мы приехать, как Сайгон принялись бомбить. Мы прятались за стеной и попали под минометный огонь. Двое моих помощников были убиты, а меня лишь слегка поцарапало. Мне удалось спасти кое-что из нашего оборудования, и я сняла фильм сама, по ходу сочиняя к нему текст. Я находилась там, пока не кончилась атака, и, когда я вернулась в Лос-Анджелес, мой фильм сначала показали по местному телевидению, а потом и по общенациональному. Мне присудили за него премию «Пибоди».
— С тех пор, — продолжала она, — я работала только в этой манере. Субъективный взгляд, голос за кадром — моя своеобразная торговая марка. А сейчас техника стала миниатюрнее, весит намного меньше, так что таскать ее легче, чем раньше.
— Вы говорите, что вы на вольных хлебах? И не работаете ни на какой студии?
— Нет, предпочитаю независимость. За мои материалы хорошо платят, и я могу снимать то, что меня интересует. В основном я делаю репортажи из Южной и Центральной Америки и из Филиппин. Впервые я приехала сюда, чтобы сделать материал об одной индейской семье, у которой есть маленький кокаиновый заводик на Амазонке, и работают они там вчетвером — глава семьи, его жена и двое сыновей. Я встречалась тут с разными людьми, завела кое-какие связи и влюбилась в эту страну. Около Картахены я купила небольшой кусок земли и построила домик на берегу моря. У меня есть квартира в Нью-Йорке, но, когда устаю, я приезжаю в свой домик. Я слышала о бандах хулиганов в Санта-Марте и уже целую неделю снимаю о них фильм. Думаю, в шоу «Сегодня» с удовольствием возьмут этот материал. У меня уже все готово; я снимала свой последний кусок, когда вдруг вчера наткнулась на вас на улице.
— Похоже, вы интересно живете.
Она кивнула.
— Да, это так, — согласилась она и на секунду задумалась. — Я люблю быть на переднем плане. Кстати, сейчас я просто хотела вам сказать, что я — репортер.
— И вы были бы не прочь сделать материал о том, чем я тут занимаюсь?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Я не собиралась ничего записывать и не буду заниматься этой историей. В любом случае вы возвращаетесь домой, не так ли? Нет, во мне говорит простое любопытство, поскольку уж я оказалась втянута в гущу событий. Но я все-таки репортер и хочу вас предупредить, что когда-нибудь я могу использовать вашу историю в каком-нибудь своем материале.
— Что ж, честное признание. Я пропущу эпизод с яхтой, поскольку вы уже читали репортажи об этом.
— Я читала только то, что написал «Тайм». Я тогда была в Гондурасе.
— Как раз там все было описано очень подробно, а я расскажу о гом, что случилось позже, примерно месяц спустя.
Он во всех подробностях изложил ей то, что произошло после телефонного звонка, однако не очень распространялся о своих контактах с Джимом. Пока он вел свой рассказ, у него самого складывалась в голове более ясная картина. Если у него и были сомнения насчет того, что он сделал все, что мог, то теперь они рассеялись.
— А как вы познакомились с Блуи Холлэндом?
— Через друга. Боюсь, большего я вам сказать не могу.
— И сейчас вы чувствуете, что ваша дочь действительно мертва?
Кэт вздохнул.
— Я уже не уверен, тот ли голос слышал я по телефону, и, кроме того, у меня нет никаких фактов, подтверждающих, что она жива. Однако благодаря вам я знаю, что один из ее убийц уже на том свете. Значит, полдела сделано.
— И вы доведете это дело до конца, если сумеете разыскать Денни?
При мысли о Денни его передернуло от злости.
— Если бы он сейчас тут сидел, я не смог бы поручиться за себя. Но я не представляю, с чего начать поиски. Может быть, у вас есть какая-нибудь мысль?
Она покачала головой.
— Это большая страна, и не исключено, что его вообще здесь нет. Жаль, что мне нечего вам сказать.
Принесли ужин, и они начали медленно есть, иногда перебрасываясь фразами о Центральной Америке и Колумбии. Когда убирали со стола, подошел официант и сообщил:
— Вас к телефону, сеньор Эллис.
Кэт поднялся.
— Прошу прощения. Я заказал разговор. Скоро вернусь.
Он пошел за официантом к телефону. Слышимость была отличная.
— Боже мой, как я рад, что ты жив, — воскликнул Бен. — Мы безумно волновались.
