Петька из вдовьего дома - [57]

— Целый день. Мне ведь больше нечего делать, а потом я люблю читать.

— А учиться в училище вам нравится?

— Ну конечно, нравится! Я ведь поступил в уездное училище по желанию.

— А какой предмет вам больше нравится? Мне история. А вам?

— Я арифметику люблю, а еще больше геометрию.

— У нас геометрия с пятого, и я ее не знаю, но арифметика — самый противный предмет!

— Я тоже люблю историю, но ее надо только учить хорошенько и запоминать, а это скучно. Вот задачи решать, в особенности трудные, — это да!

— Ненавижу их! — помрачнела Зоечка.

— Вы ненавидите задачи? Но ведь это же самое интересное! Сколько приходится голову ломать, когда попадается трудная задача! А какое наслаждение, когда ее одолеешь! — горячо заговорил Петька.

Но Зоечка все так же невесело объяснила:

— Задачи у меня не выходят. Вы подумаете, что я глупая? Все говорят, что я очень умная! Но я теряю терпение, когда они у меня не получаются. А у вас задачки всегда выходят?

— Бывает, что не сразу выходит, но я не отступаю. Чем труднее задача, тем она мне интереснее.

— По-моему, все задачи трудные. Я решаю их вместе с Ивановой, но иногда и у нее не выходит. Вы нам поможете, когда мы не сможем решить?

— Конечно! — обрадовался Петька.

— Хотите, я завтра приведу ее, и мы будем играть в пятнашки. Вам это не помешает?

— Нисколько. Буду рад!

— Ну и хорошо. А теперь пойду учить уроки, а то мама будет сердиться. Завтра принесу вам книгу «Всадник без головы». Не читали?

— Нет.

Девочка вновь оживилась.

— Страшно интересно! И это все правда! Вы, может быть, думаете, что это сказка?

— Всадников без головы не бывает, — резонно ответил Петька.

— Вот-вот! — закричала девочка и захлопала в ладоши. — Я заранее знала, что вы не поверите. Я бы вам объяснила, в чем тут дело, но тогда вам будет неинтересно. Теперь я убегаю. Завтра непременно меня ждите. Я приду с подругой…

Петька остался один и стал думать о том, как трудно ему будет скрывать свою любовь, когда все кончится, а кончится обязательно. Но как же будет хотеться поговорить с кем-нибудь о Зоечке. Но ни одна живая душа не должна знать об этом.

Теперь Петька не стал ждать девочку с утра. Он знал, что она приходит только после гимназии, после обеда. Родственников к Петьке по-прежнему не допускали, но он нисколько не страдал от этого.

Пробовал Петька учить уроки, но это оказалось гораздо труднее, чем читать интересные книги, и он забросил занятия совершенно.

С утра Петька успел и пообедать, и почитать, и поспать, а подруги все не приходили. Он решил уже, что они не придут вовсе, когда дверь вдруг открылась и обе девочки впорхнули в палату.

— Вы сегодня уже не лежите? Значит, вам лучше? Здравствуйте! Вы сегодня должны решить задачу, которая у нас не вышла, — как всегда, затараторила прямо с порога Зоечка. Она подала Петьке листочек бумаги, на котором был написан арифметический пример. От волнения мальчишка ничего не мог в нем разобрать, так что даже сконфузился.

— Я решу его, только уйдите ненадолго.

Девочки фыркнули, с готовностью убежали. Петька приготовился решать труднейшую задачу, а посмотрел на листочек и увидел, что здесь нужны простейшие арифметические действия. Он решил даже, что подружки над ним подтрунивают. Сделав все что надо, Петька принялся за книгу и отложил ее лишь тогда, когда вернулись девочки.

Теперь Петька внимательно рассмотрел Нину Иванову и нашел, что она гораздо красивее Зоечки. Она была тоньше и выше подруги, так что Петька почувствовал к ней несомненную симпатию, но ясно понял тогда же, что ему гораздо приятнее, когда Зоечка приходит одна.

Девочки очень удивились, узнав, что пример уже решен, и, не взглянув на него, подняли шумную возню. Они гонялись друг за другом, визжали, смеялись, так что Петька совершенно перестал жалеть о приходе Ивановой и с восхищением любовался своим белокурым божком.

У Ивановой были темно-русые волосы, немного строгое лицо, и рядом с ней Зоечка казалась еще миловиднее и живее.

Просторы палаты ей были явно тесны. Она открыла дверь в коридор и соседнюю комнату. Убегая от подруги, Зоечка так громко смеялась, так взвизгивала, что сиделка услыхала ее из самой крайней, угловой комнаты, позакрывала все двери и прогнала подруг из палаты. Но через минуту девочки опять уже были здесь. Нянька выгнала их снова, и Петька слышал, как из коридора доносился нежный, умоляющий голосок Зоечки.

— Ну нянечка! Ну милая! Позволь нам побегать в палате! Мы запрем коридор, и мама не узнает.

Нянька не устояла, сдалась, и девочки вновь принялись бегать по палате, к большому удовольствию Петьки. Теперь он готов был благодарить няньку за ее ворчание, так как Зоечка уже не убегала в коридор и в комнату и все время была у него на глазах.

«Я насмотрюсь на нее на всю жизнь, а потом навсегда уйду на завод, — думал с тоской Петька. — А она считает, наверное, меня просто застенчивым дикарем. Должно быть, она сразу догадалась о произведенном ею впечатлении».

С этого дня Зоечка нередко приходила к Петьке со своей подругой, но чаще прибегала одна. Петька прочитал и «Всадника без головы», и «Приключения капитана Гаттераса»[94], и другие не менее интересные, но совершенно не доступные ему раньше книги. Уже за одно это Петька был невыразимо благодарен ей.