Петербургский сыск, 1874–1883 - [25]

Но самое удивительное, что чины полиции, вызванные бедным чиновником, на место дерзкого преступления, так и не явились.

Конечно, коллежский советник, хотя и дворянин, но человек небольшого достатка, может быть, с этим связано нежелание полиции заниматься таким делом.

И зачем нам в городе градоначальник, который не может управлять подчинёнными ему полицейскими участками и частями?

Надеемся, что справедливость восторжествует в столице и мы увидим, что полиция поставлена защищать всех граждан от посягательств преступных элементов не только на наши жизни, но и на наше имущество».

Путилин бесшумно положил газету на край стола.

Градоначальник играл желваками, щёки побледнели, а глаза сощурились, словно у удава.

– Господин Путилин, я знаю о хорошем отношении к вам Государя, но позвольте полюбопытствовать, почему, я должен о преступлениях в столице узнавать из газет?

Иван Дмитриевич судорожно вспоминал, не пропустил ли он чего в журнале происшествий. Да, нет, вообще фамилия Даудель не упоминалась. Он бы точно ее запомнил. И ко всему прочему, сыскная полиция всегда выезжает по вызову приставов, но об этом начальник сыска не упомянул.

– Чтобы завтра, я повторяю, завтра, преступник был найден и господину, – градоначальник подошёл к столу, заглянул в газету, – господину Дауделю принесли нижайшие извинения и пропавшие драгоценности. Я более вас не задерживаю.

Путилин вышел из кабинета и только в приёмной вытер со лба, выступивший холодный пот. Начальник сыска робел в присутствии генерала Трепова, язык прилипал к нёбу и не мог вымолвить ни слова, словно нашкодивший ученик младших гимназических классов.

В сыскное отделение Путилин воротился не то, чтобы в плохом настроении, но близком к оному. Понапраслина всегда вызывает отторжение, особенно от стоящего ступенью выше начальства, которому вроде бы и надо высказать возражение в ответ, но боязно.

Поднимаясь по лестнице, Иван Дмитриевич встретил помощника Жукова, спешившего куда—то по поручению.

– На ловца и зверь бежит, – Путилин остановил на ходу поздоровшегося Мишу, – зайди ко мне.

– Иван Дмитриевич, – начал было Жуков.

– Все дела в сторону, – твёрдым голосом произнёс Путилин.

– Так точно, – вытянулся помощник, пародируя военного.

Начальник сыска только покачал головой и направился в кабинет, где не снимая верхнего платья, раскрыл шкап, достал справочную книгу по Санкт—Петербургу и начал листать.

«Коллежский советник Николай Иванович Даудель, помощник Управляющего Временной Ревизионной Комиссии Государственного контроля, в чине с 6 сентября 1868 года, в настоящей должности со 2 сентября 1872 года, Кавалер орденов Св. Анны, 2 и 3 степени, Св. Станислава 2 степени с Императорской короной, имеет знак отличия непорочной службы за XV лет, православный, дворянин»

В другой справочной книге Путилин узнал, что господин Даудель имеет родовое имение в Лифляндской губернии, сына четырнадцати и дочь шестнадцати лет, проживает на Гончарной улице в собственном доме, но нигде не было сказано, что дом заложен и чтобы выплатить за него деньги, госпожа Даудель в последний раз надела драгоценности, чтобы на следующий день с ними расстаться.

Хозяин встретил людей из сыскного отделения в кабинете, где ломал голову о том, где достать денег. Неужто придётся, думал он, переезжать в имение, уходить в отставку.

– Чем могу быть полезен, господа, – грудной приятный голос прозвучал, когда коллежский советник Даудель поднялся из—за стола.

– Начальник сыскной полиции статский советник Путилин, – отрекомендовался Иван Дмитриевич и, указав на Мишу, продолжил, – мой помощник господин Жуков.

– Вы…

– Да, господин Даудель, – перебил хозяина Иван Дмитриевич, – мы прибыли с целью расследования той неприятности, что случилась с вами.

– Наконец, – обрадовался Николай Иванович.

– Скажите, господин Даудель, почему вы не вызвали сразу же по обнаружению пропажи полицию?

– Я, – хозяин густо покраснел и, понизив голос почти до шёпота, произнёс, – мне не хотелось думать, что причастны к делу мои родные.

Бровь Путилина поползла вверх.

– У вас были подозрения?

– Нет, но…

– Вы можете показать комнату, из которой исчезли драгоценности.

– Да, господин Путилин, распоряжайтесь мной по своему усмотрению, – у хозяина заблестели глаза, словно начальник сыска, как фокусник, достал из шляпы золотые изделия с каменьями.

В комнату, в которой переодевалась госпожа Даудель, вела только одна дверь, по обе стороны которой стояли две низенькие подставки с деревянными кадками с зелёными растениями, раскинувшие веером тонкие длинные листья.

– Я приказал ничего не трогать в ней, ибо не знал, а скорее предчувствовал, что дело примет новый оборот.

– Хорошо, – Иван Дмитриевич остановился у двери, – а та, куда ведёт? – Указал тростью.

– В спальню.

Длинный коридор, в одном торце дверь, ведущая в спальню, со второго – в столовую, где были гости, посредине в комнату, вернее будуар Елизаветы Петровны.

– В спальню тоже ведёт одна дверь?

– Да, господин Путилин, в нее можно попасть только из этого коридора.

– Понятно, покажите комнату.

Хозяин достал из кармана ключ и отпер дверь.

– Сюда более никто не заходил.