Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город - [92]

Коммерческим предприятиям города не хватало устойчивости. Не многие из них пережили одно поколение владельцев, а тем более два. Часто сыновей не интересовало сохранение отцовского дела, и его продавали. Вдовы продолжали держать лавки своих мужей, но лишь затем, чтобы они были проданы после их собственной смерти. А так как многие коммерческие предприятия были невелики и торговали ограниченным набором товаров, то свернуть операции, если того желали наследники, было нетрудно.

Ещё одна красноречивая характеристика уровня развития торговли состояла в том, что русские купцы не пользовались уважением в обществе. Сами русские часто говорили о нечестности своих купцов. Две из трёх вероятных причин знаменитого пожара на пеньковом складе в 1780 г., как докладывал граф А.Р. Воронцов по результатам своего расследования, бросали подозрение на купцов. Согласно одной версии, некий купец, имевший множество долгов, пытался спастись от кредиторов и хотел всех их сжечь. По другой, какой-то купец-подрядчик задумал таким способом скрыть свои злоупотребления[558]. Воронцов слышал об этом от купцов, потерявших товар в огне.

Иностранные купцы, имевшие дело с пеньковыми складами, постоянно жаловались в Коммерц-коллегию на то, что русские купцы их обвешивают или продают один сорт товара под видом другого. Иностранные путешественники тоже были невысокого мнения о русских купцах. Да и сами русские были вполне согласны со стереотипом, выведенным в комической опере Матинского. Наконец, Александр Радищев в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» клеймил русских купцов за плутовство – с этим их пороком Радищев как начальник Санкт-Петербургской таможни был слишком хорошо знаком[559].

Общий вывод состоит в том, что коммерческая деятельность в Петербурге в последней трети XVIII в., при всём своём громадном объёме, оставалась на гораздо более низком технологическом уровне, чем в главных западноевропейских морских портах. Русские купцы ещё были неспособны в полной мере использовать современные достижения банковского и финансового дела и бухгалтерии, если только они не принадлежали к очень узкому кругу тех, кому размах операций позволял держать счета в Амстердаме или в каком-нибудь другом, не столь крупном иностранном центре торговли[560]. Не отличались они и особенной опытностью. Но зато Санкт-Петербург опережал все другие русские города по объёму торговли, и к моменту смерти Екатерины он один осуществлял половину объёма российской морской торговли[561]. Вопреки технической отсталости, коммерция явно выросла в количественном отношении. Это произошло благодаря тому, что при Екатерине были осуществлены на практике те возможности расширения торговли, которые просматривались в потенциале ещё в начале её царствования.

Глава 7 «Трудолюбие и способы к пропитанию…»: промышленность

В большинстве исторических работ, рассматривающих Санкт-Петербург в качестве крупного промышленного центра, подробно исследуется период с начала XIX в., потому что именно после 1800 г. в России стали появляться современные индустриальные предприятия[562]. При этом историки согласны в том, что в Петербурге XVIII в. уже существовала промышленная активность, однако не могут прийти к единому мнению относительно её масштабов. Ещё менее ясен вопрос о том, можно ли каким-либо образом связать развитие промышленной деятельности в Петербурге с наступлением британской промышленной революции[563]. Эти затруднения отчасти вызваны недостаточной четкостью терминов. В XVIII в. промышленное производство осуществлялось тремя видами предприятий: заводами, фабриками и мануфактурами. Спор о том, каково точное значение каждого из этих терминов и какого рода деятельность он подразумевает, начался ещё в XVIII в. и продолжается до сих пор[564].

В общих чертах, завод являлся самым капиталоёмким из всех трёх видов предприятий, и, как правило, на нём совершалось самое основательное преобразование сырья в готовую продукцию, зачастую с применением химических процессов или высокотемпературной обработки. Рафинадные, пивоваренные, винокуренные, стеклянные, кирпичные, кожевенные, добывающие предприятия – все они назывались заводами. Латинское по происхождению название «фабрика» (отметим, что в одном источнике того времени сказано, что единственная разница между словами «завод» и «фабрика» состоит в иностранном происхождении последнего) относилось к предприятиям, где делали галуны, шляпы, большинство тканей, бакалейные товары, канаты, табачную и бумажную продукцию и многое другое[565]. Мануфактура по масштабам деятельности была наименьшим из трёх видов предприятий. В производственном процессе там применялось мало техники, рабочие места заполняли обычно мастера-ремесленники со своими подмастерьями. Мануфактуры выпускали такие товары, как часы, шпалеры. Мы в данном исследовании будем рассматривать все эти три типа предприятий как составные части промышленности Санкт-Петербурга.

В XVIII в. петербургские производства, наверное, не были ещё индустриальными фабричными предприятиями в понимании XIX в., но в их доиндустриальной организации труда постепенно проявлялись небольшие изменения, которые должны были в итоге проложить дорогу индустриальному способу производства. Устройство рабочего места, трудовой ритм, состав рабочей силы, цель производства – всё начинало преображаться. Эти изменения ещё были далеки от промышленного переворота, и всё же производство приспосабливалось к новым запросам и стремилось удовлетворить постоянно меняющийся рынок, что способствовало возникновению предпосылок будущего роста. Это не значит, что, рассматривая производственную жизнь города, нужно искать в ней лишь признаки новой индустриальной эры или что следует оценивать промышленное развитие Петербурга только с той точки зрения, насколько продвинулась его индустриализация при Екатерине. Гораздо плодотворнее рассмотреть характер производства промышленной продукции в категориях того времени, обращая наибольшее внимание на роль промышленности в тогдашней экономической жизни города. Фёдор Сукин, вице-президент Мануфактур-коллегии, писал в 1765 г., что работа, сделанная на фабриках и мануфактурах, отличается от продукции ремесленных мастерских, так как представляет собой «рукоделие таких вещей, для приведения которых в совершенное употребление потребны особливые здания, разные припасы, различные художники и инструменты, а короче сказать, соединенные многих людей руки и сложные машины»