Пета бяху, или По миру наугад - [45]

Взгляд упёрся в дощатый некрашеный пол, потом переместился на пёстренький круглый коврик и остановился на коротких замшевых сапожках размера так тридцать пятого.

- Галайса? - прохрипела Светлана и, почувствовав, что тошнота отступила, откинулась на подушку. Накрутив на палец длинную серебристую прядь, девушка опустила глаза и тихо проговорила: - Простите меня, пожалуйста. Я не хотела разлучать вас с Ирсином. Мне, правда, очень-очень стыдно.

- Э-э… я… мне…

Неожиданное заявление гостьи так огорошило Галайсу, что способность связно мыслить и говорить, вернулась к ней, только минуты три спустя. Всё это время Светка разглядывала небольшую уютную спальню с парой окон, занавешенных тёмными, плотными гардинами, притулившимся к стене гардеробом с зеркальными дверками, прикроватным столиком и собственно кроватью, на которой она лежала. Закончив осмотр комнаты, поискала глазами одежду - разгуливать по чужому дому в пижаме она не желала, но джинсы, футболка и свитер куда-то делись, а хозяйка никак не желала выходить из ступора.

"Ладно, пусть успокоится, а я пока на себя посмотрю. Надо же к новой внешности привыкать, - Светка выбралась из постели, с некоторой опаской подошла к зеркалу и облегчённо выдохнула. - Спасибо, что не уродка! Хотя с какой стороны посмотреть…"

Черты лица - правильные, но какие-то безжизненные, ненастоящие; волосы - густые, серебристо-белые и очень длинные, до колен, однако их всё время хочется назвать седыми; глаза - синие как сапфиры и такие же холодные и бездушные; кожа - светлая, почти белая, красивая, но отчего-то при взгляде на неё начинают одолевать мысли о тяжелой и продолжительной болезни…

- Впрочем, без разницы, - тихонько пробурчала Светка. - Сойдёт.

Сегодня изменения тела не произвели на неё столь сильного впечатления, ни к чему без пяти минут покойнице размышлять о своей красоте или уродстве. А если учесть, что придётся под танк бросаться или в самолёте взрываться…

- Хотя вряд ли в этом мире есть танки и самолёты…

- Ты о чём?

Испуганный голос отвлёк Светку от рассматривания своей внешности. Девушка повернулась к Галайсе и пожала плечами.

- Да так глупости всякие болтаю, не обращай внимания. Лучше скажи, где моя одежда и успею ли я хоть что-нибудь съесть, перед тем как нас с почётом проводят к границам Либении?

Желудок отозвался на слова о еде довольным урчанием, а Светка вдруг улыбнулась: осознав, что пути назад нет, она успокоилась и решила, что если уж умирать, так с музыкой. "А оркестрик мне Юлька обеспечит!"

Глава 9.

Претенденты на звание друга.

В небе, как парус на ветру, полоскалась алая предрассветная дымка. Тяжёлый, влажный воздух обжигал лицо, тёплыми каплями оседал на коже, волосах и ресницах. Дышать было нелегко, словно каждый раз в ноздри заползал не воздух, а густая вязкая жижа, похожая на вазелин. Кони быстро перебирали копытами, острые чуткие уши нервно подрагивали, изящные морды окутывали облачка белёсого пара - дыхание усталых животных раскалилось сильнее горячего утреннего воздуха. Юля вздохнула. Она чувствовала, что коням требуется отдых, но проклятый маг гнал и гнал маленький отряд вперёд. С удивительно прямой спиной он восседал на огромном вороном жеребце и, не отрываясь, смотрел вперёд, точно выискивая одному ему ведомую цель. Верный шур, вцепившись когтями в тёмно-красную попону, замер за спиной хозяина, цепкие глазки-бусинки зорко следили за пленниками.

"И смеётся, - с досадой подумала Юлька. - Ещё бы! Мы с Эриком наверняка выглядим как два кургузых мешка с картошкой, которые по недоразумению оказались не в телеге, а в седле!" Поджав губы, девушка осторожно повернула голову и посмотрела на мальчишку. Ему досталась бодрая и игривая кобылка гнедой масти со светло-русой гривой и пышным длинным хвостом. И она, похоже, была вполне довольна своим седоком. Впрочем, как и сам Эрик. Паренёк держался в седле довольно уверенно, время от времени краешки его губ чуть приподнимались в робкой улыбке, а рука поглаживала рыжеватую шкуру кобылки. "Кого я обманываю? Единственная неумёха здесь я!"

Поймав на себе ободряющий взгляд Эрика, Юля прерывисто выдохнула и рискнула выпрямиться. Пространство вокруг задёргалось, заходило ходуном, и, испуганно пискнув, девушка вновь уткнулась в шею коня. Старый мерин с грустными глазами и коротко остриженной белой гривой шумно фыркнул, будто насмехаясь над неумелой всадницей, но Юлька не обиделась. Чуть влажная тёплая шерсть приятно щекотала лицо, успокаивала, предлагала забыть о тряске и жёстком седле. Юля улыбнулась и слегка расслабилась, позволяя мыслям течь, куда им заблагорассудится. И почти сразу на душе стало легко и спокойно, окружающий мир подёрнулся рябью, поплыл, растекаясь в огромное многоцветное пятно…

Шур беспокойно взмахнул крыльями, вытянул шею и заклёкотал, как рассерженная наседка. Его рокочущий, требовательный крик хлестнул землянку по лицу, ворвался в уши, вгрызаясь в барабанные перепонки. Юлька распахнула глаза и заорала от ужаса. Собственный крик отрезвил, заставил выпрямиться и сфокусировать взгляд. "Что это было?" Додумать она не успела: Тельвар натянул повод, развернул могучего жеребца и в мановение ока приблизился к пленнице. Тёмные, синевато-чёрные глаза угрожающе полыхали, зелёный лист тенхора неприятно подёргивался, тонкие губы исказились в хищном оскале.