Пьесы - [8]

И смертной девы – счастлив был в любви он,

Слыхал, он обогнал луну, хотя

Бежать за ней был обречен на небе,

И он не стал бы дерево ломать,

Взращенное на диво. Дай мне руку.

Что ж, славные у ней отец и мать,

Но все-таки с моей ей не сравниться.

ЮНОША.

Смеешься ты? Считаешь недостойным

Со мной сразиться в честном поединке?

КУХУЛИН.

Нет, не смеюсь, и убери свой меч.

Тебе я другом быть хочу. Я вижу,

Глаза ясны твои и жарко сердце,

Не в этом дело.

(Обращается к Конхобару.)

Как она, горяч он.

Нет горячее северных красавиц.

Он, Конхобар, останется при мне,

Пусть будит сладкие воспоминанья

В вечерний час. – Ты оставайся с нами,

Мы славно поохотимся с тобой

На дикого быка или оленя,

Когда устанем, разожжем костер

На берегу реки иль на холме,

Куда слетаются колдуньи утром.

Смеется надо мной Король Верховный,

Что ни одной из них не взял я в жены.

Что голову повесил? Жизнь прекрасна:

Поутру гордость наполняет мысли,

А вечер нам сулит утехи дружбы,

Где белая волна с орехом спорит.

На этом мы покончим с славословьем,

Теперь ты друг – отныне и навек.

КОНХОБАР.

Сюда он прибыл не своею волей,

Он королевой Айфе послан был,

Чтоб вызвать лучшего из нас на бой.

КУХУЛИН.

Так что же?

КОНХОБАР.

Неужели ничего?

Считаешь легковесною причудой,

Мгновенной прихотью ее приказ?

Конечно, если нет наследников,

Заботиться не надо о наследстве,

О том, как уберечься от позора.

КУХУЛИН.

Пусть сыновья твои о том пекутся,

Окрепнуть им не помешает. – Мальчик,

Жалеть не стану для тебя даров,

Но кое-что мне дай взамен – браслет твой.

Сразимся мы, лишь повзрослей сначала.

ЮНОША.

Из всех мужей тебя лишь одного

Хотел бы другом я назвать, ведь имя

Твое известно всюду, но стану я

Предателем для Айфе.

КУХУЛИН.

Нет, подарки

Такие дам, что будет ясно Айфе —

Мои они. (Показывает на плащ.)

Отец мне плащ оставил.

Пришел он испытать меня поутру,

Из хладной тьмы морских глубин поднявшись.

На бой меня он вызвал, правда, прежде

Чем драться, имя произнес свое,

Дал плащ и с тем исчез. В дворце подводном

Сей плащ соткали из руна морского.

А Айфе скажешь, испугался я,

Или придумай что-нибудь еще.

Нет, ты скажи ей, будто каркнул ворон

На северном пределе, я и струсил.

КОНХОБАР.

Туманит голову тебе колдунья.

КУХУЛИН.

Нет. Глядя на него, я вспоминаю

Возлюбленную Айфе.

КОНХОБАР.

Ведьма может

Упавший лист напоминаньем сделать.

Как оседлают ветер, невидимки,

Так ворожат без устали, вредя нам,

Ведь учатся они тому с пеленок.

КУХУЛИН.

Нет, нет, при чем твое тут колдовство?

И ветер ни при чем. – Браслет твой, мальчик.

КОРОЛЬ.

Прошу, дозволь на вызов мне ответить.

ДРУГОЙ КОРОЛЬ.

Отвечу я, Король Верховный. Айфе

Украла у меня рабов.

ТРЕТИЙ КОРОЛЬ.

Позволь мне.

Без дома и овец остался я.

ЧЕТВЕРТЫЙ КОРОЛЬ.

Готов я драться.

ОСТАЛЬНЫЕ КОРОЛИ (хором).

Я! Я тоже! Я!

КУХУЛИН.

Назад! Назад! И прочь мечи! Никто

Отвергнутый мной вызов не получит.

Меч в ножны, Лаэгер!

ЮНОША.

Да пусть идут!

Я сразу встретиться готов с двумя.

КУХУЛИН.

В твои года и я таким же был.

Но это мой дом. Кто посмеет гостя

Здесь тронуть, биться будет тот со мной.

Молчите? Не хотите с ним встречаться?

(Вынимает меч.)

Вот с этим болтуном и свистуном

Белей волны, и с чибисом, и с мышью,

Грызущей основание земли?

Вот с этим, с этим? – Мальчик, я готов

Со всеми драться, будь ты сыном мне.

Сын отомстил бы, если бы меня

Убил брат, сын, отец иль друг всех тех,

Кого убил я ради Конхобара,

Когда четыре короля сошлись,

Чтоб поквитаться с ним. Нет, мститель

Не нужен мне, ведь вместе мы с тобой

Их выплеснем, как грязную водицу.

ЮНОША.

Отныне рядом будем мы стоять.

Порукой мой браслет.

КУХУЛИН.

Ты погоди,

Сражусь я первым, ведь старше я тебя.

(Расстилает плащ.)

Давным-давно в Подводном королевстве

Плащ ткали девять королев усердно

И вышивкою украшали долго.

Отец меня убил бы в поединке,

Как я убил бы сына, будь здесь мой сын

И я бы с ним сразился. Река бурлит

В истоке, но скудеет жар с годами.

КОНХОБАР (громко).

Довольно. Этой дружбе не бывать.

Уже забыл о клятве, Кухулин?

Он не уйдет непобежденным. Я…

КУХУЛИН.

По-твоему не быть.

КОНХОБАР.

Ты мне перечишь?

КУХУЛИН (хватает Конхобара).

Король Верховный, не играй с мечом!

КОНХОБАР.

Ты околдован. Потерял рассудок.

КОРОЛИ (кричат).

Он околдован!

ПЕРВЫЙ СТАРЫЙ КОРОЛЬ.

Потерял рассудок!

Ты, Кухулин, в чертах его увидел

Черты, которые любил когда-то,

И вдруг набросился на Конхобара!

КУХУЛИН.

Набросился на Конхобара я?

КОНХОБАР.

Под крышей тут устроилась колдунья.

КУХУЛИН.

Колдунья! Да, колдунья здесь летает.

(Обращается к Юноше.)

Зачем ты так? Заставил кто тебя?

Теперь идем! Скрестим свои мечи!

ЮНОША.

Нет… Ни при чем тут я.

КУХУЛИН.

Идем! Идем!

Юноша направляется к выходу, следом идет Кухулин. Короли идут за ними, громко шумя, так что разобрать можно лишь отдельные слова. Кричат: «Скорей, скорей!» – «Кто мешкает у двери?» – «Мы опоздаем!» – «Не начали еще?» – «Вам видно, бой еще не начался?» – и всё в таком же духе. Все кричат, заглушая друг друга. Остаются три Женщины.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА.

Я знаю! Знаю!

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА.

А кричишь зачем?

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА.

Бессмертные мне даровали знанье.

ТРЕТЬЯ ЖЕНЩИНА.

Когда и где?

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА.

Сейчас на пепле в чаше.

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА.

Пока ее держала ты в руках?

ТРЕТЬЯ ЖЕНЩИНА.

Скорей же говори!

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА.

Весь дом в огне,

Сгорела крыша, почернели стены.