Пьесы - [54]

Т а т а. Скажите, что это вы разрешили ему продлить увольнительную до ноля часов, что это вы приказали ему. Если вы действительно любите меня, если правда все, о чем вы мне говорили, помогите нам.

Б о н д а р ь. В чем помочь? Что, его будут расстреливать, четвертовать?! Отсидит положенные десять-двенадцать суток — вот и все наказание!

Т а т а. Да разве дело в наказании! Он хочет руки на себя наложить! Понимаете вы это?! Я знаю, я знаю его! Ему кажется, что из-за него погиб Валерик. Внушите ему, что не он тут виноват, что катастрофа произошла не из-за него. Спасите его! Требуйте от меня всего, что хотите, но спасите Сергея. А когда все успокоится, мы поедем с вами в Харьков, на Холодную гору, к вашим родителям. Я буду самым верным и благодарным вашим другом.

Б о н д а р ь. За это?

Т а т а. Да. Я умею платить за дружбу.

Б о н д а р ь. Разве за дружбу нужно платить?

Т а т а. За все нужно платить. И за плохое и за хорошее.

Б о н д а р ь (помолчав). Нет, платить надо не за все. Есть в жизни такое, чему платы нет. Я вам сказал о моих родителях, об окраине Харькова, где они живут… Их убили гитлеровцы в сорок первом. Меня не было дома, я скрывался у соседей. Мне было тринадцать лет. Их убили и дом сожгли за то, что мой старший брат коммунист и офицер. Потом еще с одним мальчишкой мы перебрались через линию фронта и нас усыновила дивизия. А потом с группой разведчиков я пошел на операцию, и их всех уничтожили гитлеровцы. Я остался раненый под деревом, меня не заметили. Потом меня подобрали партизаны. Я долго валялся в землянке, остался жив… Разве этому есть плата? С тринадцати лет я военный, с шестнадцати — на фронте. Сегодня кончает работу комиссия. Она установит причину аварии. От неверного движения одного матроса зависит вся жизнь лодки и экипажа. Корабль спасли. Но… Разве есть плата, которая может возместить жизнь людей, аварию боевого корабля? Конечно, Сергей не знал, не мог думать, что все окончится катастрофой. Но почему не мог думать? Он обязан был думать об этом. Он давал присягу, он на военной службе. Так пусть же решают те, кому решать надлежит. Нам надлежит подчиниться. И выгораживать никого не надо. Я не хочу вашей дружбы такой ценой. И не понимаю, как за это нужно платить, и нужно ли вообще платить и сколько. (Смотрит в окно.) Подъехала машина. Ваш отец… Слушайте, Тата, вы обязаны понять, какой удар это для него. Какая тяжесть легла на его плечи. Вы не должны делать эту тяжесть еще большей.

Т а т а. Вы говорите, как будто он ваш отец, а не мой.

Б о н д а р ь. Простите, я просто хотел напомнить. Боялся, что впопыхах забудете. У меня ведь все разложено. По ящичкам и по коробочкам.

Входит  Ч е м е з о в.

Ч е м е з о в. Здравия желаю. (Здоровается с Бондарем, целует в лоб Тату. Снимает шинель, фуражку, вешает в прихожей.) Получай свой «папаштотымнепринес». (Вынимает из кармана шоколадку и отдает дочери. Бондарю.) Это у нас так с детства заведено. Только раньше я ей под подушку клал с ночи.

Т а т а (кладет на стол шоколадку). Спасибо.

Ч е м е з о в. А вы что, Григорий Родионович, в неурочное время?

Б о н д а р ь. С сегодняшнего дня я в отпуске.

Ч е м е з о в. Забыл, забыл. Значит, вечером вместе с Таточкой в Ленинград?

Б о н д а р ь. Нет, у меня тут есть еще дело, так сказать, личного порядка.

Ч е м е з о в. Следы заметаете, молодой человек? Не надо, я и так все вижу. А где же Анна Петровна?

Т а т а. На кладбище.

Ч е м е з о в. Я же просил не оставлять ее одну.

Т а т а. А она просила не ходить с ней…

Ч е м е з о в (Бондарю). Явитесь вечерком к нам чай пить перед отъездом Татьяны. Но имейте в виду, я буду дома.

Б о н д а р ь. Спасибо, не знаю, право…

Т а т а. Приходите, Григорий Родионович.

Б о н д а р ь. Слушаюсь. (Уходит.)

Ч е м е з о в. Да, в плохие дни, стрекоза, прилетела ты сюда. Не мог я тебе достаточно времени уделить. Комиссии, инспекции. А завтра выходим на большие учения. Теперь только на Новый год увидимся. А впрочем, может, и раньше. Вдруг я в Ленинград прилечу. Пойдем тогда с тобой в балет. Давно я в балете не был. Пошел как-то на «Каменный цветок». Хорошо. Только мне настроение парочка испортила. Сидят рядышком. Она девчушка, ну, с тебя. А он студент, что ли, или уж инженер. Без зазрения совести держит ее за руку, плечо гладит, а как темная сцена в пещере там, они целуются. Это что же такое! В Мариинском театре! Я ушел после второго акта. Противно стало. (С подозрением взглянул на дочь, как бы невзначай.) А ты часто ходишь в балет?

Т а т а. Редко.

Ч е м е з о в. Тебе что, серьезно нравится Бондарь?

Т а т а. Он хороший человек.

Ч е м е з о в. Все они хорошие. Нет, ты с ним в балет не ходи. И в кино тоже. Я вот люблю ходить один… никто не отвлекает…

Т а т а. А ты думал когда-нибудь, что настанет день — и я выйду замуж.

Ч е м е з о в. Да не за Бондаря же?

Т а т а. Почему не за Бондаря? Чем он плох?

Ч е м е з о в. Кто говорит, что он плох? Порядочный человек.

Т а т а. Только не достоин меня, да? А есть ли такой человек, который, по-твоему, был бы достоин? Наследный принц Камбоджи или лорд Бекингемский? И то они как-то слабоваты.

Ч е м е з о в. Глупости.