Пьесы - [46]

Тата хватает его за ворот, он поднимается, она бьет его по лицу.

Т а т а. Вот так поступают контр-адмиральские дочери. Вот так.

С е р г е й. Оставь.

Т а т а (бьет его еще раз). И еще раз. (Отворачивается, отходит к окну.)

Сергей приближается к ней. Они замирают в долгом поцелуе.

Хоть бескозырку-то сними.

С е р г е й (не выпуская ее из объятий). Она сама. (Встряхивает головой, бескозырка падает на пол.)

Теперь Тата не выпускает его. И новый, еще более длительный поцелуй.

Т а т а. Как же ты мог! Не писал, бросил писать, и все!

С е р г е й. Мне Валерка сказал: брось! Не пиши ей. Она плюс один капитан-лейтенант равняется любовь.

Т а т а. Ему-то откуда известно?

С е р г е й. Анна Петровна написала.

Т а т а. А она откуда знает?

С е р г е й. Видела вас вместе в театре, в Ленинграде. На балете.

Т а т а. Какая глупость. Ну видела, что же из этого? Ведь я все время думала о тебе. В театр ходила, а о тебе думала. Ведь когда началось, мне только семнадцать было. Да и не было еще семнадцати. Помнишь?

С е р г е й. Я-то помню.

Т а т а. Я ведь клятву дала, что никогда, никто, кроме тебя… Ну и что же, если я ходила с Бондарем в театр. Ты лучше расскажи, кто у тебя тут есть.

С е р г е й. Кто тут может быть…

Т а т а. Тут много девушек.

С е р г е й. Я бы рад влюбиться. Да разве могу? Первое время действительно тосковал. Просто не знал, куда деваться. Вот вы там, на гражданке, живете, ничего о нас не знаете. Ушел на флот, защищает границы. А до чего ж это трудно! Подъем в семь, летом в шесть. Зарядка. Учеба. Наряды. Опять учеба. Первое время письма писал. Всем. Ребятам. Знакомым. Каждый день по три письма. Никак не мог освоиться. Ведь это же совсем другая жизнь. Сам себе не принадлежишь. Тосковал. Потом втянулся. Сдал экзамены на классность, стал старшиной группы трюмных машинистов. Валерка сюда прибыл. Я о нем, как о сыне, заботился. Готовил. Теперь и он трюмный. В походы с ним ходим. Еще один год — и все.

Т а т а. На сверхсрочную не останешься?

С е р г е й. Не знаю. Может, дальше учиться пойду. Который час?

Т а т а. Рано еще. Девять.

С е р г е й. Ого! Надо двигать.

Т а т а. А там не могут без тебя обойтись?

С е р г е й. Никогда в жизни я никуда не опаздывал.

Т а т а. Это ведь не выполнение боевого задания. Ну двигай. Раз тебе со мной скучно — двигай.

С е р г е й. Слушай, Татьяна. Мне еще год или полтора служить на флоте. Тебе три года учиться. Будем реалистами. Взглянем трезво на жизнь. Она у нас разная, совсем разная. Кончишь ты университет, будешь филологом, научным работником. Другой круг людей, другие интересы. Да и сейчас уже другие. Не нужно обманывать самих себя. Надо смотреть правде в глаза.

Т а т а. Какие скучные слова. «Будем реалистами». «Надо смотреть правде в глаза». От таких слов можно постареть сразу на десять лет. Унылый ты, безрадостный ты. Ну тебя в болото. Уходи. На тебе бушлат. (Бросает.) Держи бескозырку. Испортил часы, а теперь до свидания. Да-да, у нас с тобой ничего не выйдет. Не потому, что ты говорил, а потому, как ты это говорил. Я тебя презираю.

С е р г е й. А я тебя люблю.

Т а т а. А я презираю. Ничтожный, маленький человек. «Реалист»! А я-то думала. Я ведь тоже мечтала о нашей встрече, о том, как все это произойдет… Здесь холодно. В этой огромной, неуютной квартире.

С е р г е й. Надень мой бушлат.

Она надевает.

Теперь бескозырку. А теперь будь ты Сергеем Селяниным.

Т а т а (в бушлате и бескозырке). Поди сюда, Валерка. Вот ты говоришь, что Татьяна и Бондарь в кино ходили? Ну и пусть ходят на здоровье. Кино расширяет кругозор человека, если это только не комедия. Но я так думаю, что они ходили не на комедию, а на серьезную вещь. И он брал ее за руку. А она отдергивала руку и думала знаешь о ком?.. Конечно… Почему это я ей не пара?.. Адмиральская дочь? Ну что же. А может, через двадцать лет и я буду адмиралом, это так возможно… Отказаться мне от Татьяны? Да я убью тебя, дурак, если ты мне еще раз на это намекнешь… Какая Рая? Ах, эта официантка из столовой? Дурак ты, Валерка. Не знаешь, что такое любовь. Садись, Валерка, и слушай. Буду тебе стихи читать, которые для нее написаны:

Я буду ждать тебя опять лет восемь.

А после этого еще лет пять…

И поседею я, и снова осень

Придет на берег к нам… Я буду ждать…

Да-да, это мои собственные стихи. Ты не знал, что я пишу? Это ночью, когда вы все лежите, как камни, я ей пишу стихи. Время пройдет. Медленно, но пройдет. Я демобилизуюсь или пойду дальше учиться на командира корабля — это мы с ней вместе решим. Она окончит университет… Кем она будет? Я думаю, педагогом или научным сотрудником, лекции читать. Я буду… Подожди минуточку. (Убегает в кабинет. Зовет.) Иди сюда!

С е р г е й  идет в кабинет. Т а т а выбегает, снимает с себя бушлат, бескозырку, вешает их на часы. С е р г е й  появляется из кабинета в парадном мундире контр-адмирала с многочисленными орденами и медалями. Он в образе контр-адмирала Чемезова.

С е р г е й (снимает фуражку, целует в лоб Тату. Степенно). Здравствуй, стрекоза. Как ты тут без меня?.. Не скучала?

Т а т а. Что ты, папочка, я к семинару готовилась.

С е р г е й (показывая на бушлат и бескозырку, надетые на столовые часы)