Пьесы и сценарии - [26]

Шрифт
Интервал
. Он не спит, а, подпершись локтями, поёт чистым сильным голосом негромко.


КЛИМОВ

Где ты, где ты?..

Скажи мне, где ты?..

Куда тебя забросила война?..

Четыре года

Кружишь по свету, —

Какие заслужил ты ордена?..


С грохотом открывается дверь, пропускает Арестанта с подбитым глазом, огромным синяком на скуле, и запирается с таким же грохотом. Все спящие вздрагивают, но не просыпаются. Руки вошедшего заложены за спину. Оказавшись в камере, он освобождает их.


(Как бы ударяя себя по скуле.)

Следователь?


АРЕСТАНТ С ПОДБИТЫМ ГЛАЗОМ

Зубы-то дороже, Петя. Подписал,

Где и был, где вовсе не бывал.

(Втискивается между спящими, ложится.)


КЛИМОВ

(поёт)

Снимаешь мины?

Ползёшь под танки?

С катюшей ездишь или водишь ИЛ?

По тропам ходишь

По партизанским?

Иль тиф сыпной в плену тебя свалил?..

С семьёю новой

Живёшь за морем?

И-ли в сырой земле похоронён?

Вот-вот вернёшься

Домой героем?

И-ли в тюрьму посажен как шпио-он?


ВЖЕСНИК

Нэх че лихо вэзьме! На моём примере

Изучайте языки! Нас губит их незнание!

Мог я быть шпионом — в Великобритании!

А пришлось? В са-бачьем эс-эс-эре!

Незнаком с английским! — хау ду ю ду?

Иф ю плиз…

Ну, не хочешь в Тауэр, дурак, —

иди к большевикам на баланду,

Строить коммунизм.

Это что — тюрьма? Солома, гниль, такую вашу мать!

Вот за Польшею тюрьма была: две простыни, кровать,

Книги, тумбочка, прогулка.

Мясо на обед!! На завтрак — беленькая булка!


КЛИМОВ

Ты за что ж сидел?


ВЖЕСНИК

Я коммунистом был, пся крев!

Всё поймёшь, сюда вот только сев…


Дивнич по-прежнему истово молится. Климов начинает выжимать стойку. Он в одних трусах, тело его прекрасно развито.


КЛИМОВ

(из стойки)

А потом?


ВЖЕСНИК

Потом права ищи!

Дали землю! дали жару нам товарищи!

В Красной армии служил.

Вдруг — бах! — инструкция Политотдела:

Еще Польска не сгинела!

Даже кто партиец в доску —

Тот католик, Матка Боска!

Леон Вжесник — подпоручник Войска Польска!


КЛИМОВ

(он уже лёг; в прежней позе поёт)

Напрасно утром

В холодный ветер

Выходит на крыльцо твоя жена:

«Где ты, где ты?

Скажи мне, где ты?

Куда тебя забросила война?»…

(Опускает голову, замирает.)


ВОРОТЫНЦЕВ

(Холуденеву)

Был немилостив алтарь, где головы мы клали,

Мы в своей стране своих не узнавали.

Встала в людях злоба, жадность, тьма, —

Будто наш народ сошёл тогда с ума,

Кинул душу чёрту в исступленьи.

Не ошибка лозунгов, не генеральские промашки:

Никому, ничем не задержать круговращенья, —

Так вот повернула, покатила — и пошла!..

Мне пришлось изведать самых тяжких,

Самых изнурительных российских отступлений

От Мукдена, Найденбурга и к Ростову от Орла

Ход необоримый, —

Никогда мне эта чаша горше не была,

Чем из Крыма.

Я стоял в разноречивой, истеричной тесноте

О потерях плачущей, спасенью веселящейся кормы

И не первый раз уже подумал: «мы», всё «мы», —

А «они»? А — те?

Великодержавному мне, может, москалю

То, что им, не видно с высоты господской?

Может, не жил я в России и России не люблю?

Но позвольте! — но не Ленин!! Но не Троцкий!!

Думал: наши жалобы и вопли — а не вздорны?

Русь отдав! — не Мекленбургское какое-нибудь графство,

Может, проглядели мы источник новотворный

В том обещанном народоправстве?

Херсонесский воспалённый промелькнул маяк.

Скрылся в темноте.

Родина моя! Увидимся ли мы ещё? и как?

И когда? и где?..


ХОЛУДЕНЕВ

Свиделись.


ВОРОТЫНЦЕВ

Не думал так зажить,

В отдалённость. Время, люди — всё сменилось.

Но, однако, ждали мы, что нам пошлётся милость

Перед смертью — Родину освободить!

Нет!! и двадцать пять прошло — и снова нет!!

И теперь ещё — на сколько лет?

И опять — союзников предательский отшат.

И опять — у красных наш солдат.

Надо было на соломку эту мне сюда добресть,

С вами вместе неразваренные зёрна эти есть,

Да послушать, посмотреть, какие вы! —

Да куда вы выросли, да как вы стали знать их, —

Я благодарю Тебя, Создатель,

Что большевики — уже мертвы.

Раньше наших.


XОЛУДЕНЕВ

Маркс и Ленин! Отхватили вы по ломтю

Молодости нашей! Не побыв на фронте,

Да Европы не видав, да не развидев солнца

Чудно-новым через эти ржавые пруты, —

Так и были б мы барано-оборонцы! —

Были — что мы? были — кто мы?

Громоздили ваши томы

Сундуками пустоты!..


Дивнич перешёл к двери и там беседует с Кулыбышевым, сидя на соломе.


ДИВНИЧ

(вещим голосом)

Скоро! скоро пред народом богомольным

В клубах ладана восстанут алтари,

Русь наполнят звоном колокольным

Церкви и монастыри.

Мой народ измученный! Надейся!

Над тобою Божье осияние.

Удививши мир своим злодейством,

Удивишь его ты покаянием.

Проторится новая тропа

К запустению святынь поруганных,

Повалит спасённая толпа

За священниками, за хоругвями!


КУЛЫБЫШЕВ

(ковыряя в носу)

Эт’ да, эт’ верно. Но только, вишь, церква

Я сам закрывал.


Дивнич изумлённо откидывается.


Двадцатипятитысячник мне: не будь опечален!

Думает за вас партия, правительство

и лично товарищ Сталин!

Церковь закрыть — вот вам ссыпной пункт!

Что ты, говорю, — да все бабы в бунт!

Темнота, говорит, наплевать!

И вправь, отперлась деревня чуть не вся, —

А мы, актив, — за них подпися, подпися.

Штук по десять каждый.


ДИВНИЧ

И ты?


КУЛЫБЫШЕВ

Да-к, делай что хошь! —

Без меня, вон, полотнища. Уж где рубь, там и грош.


ХОЛУДЕНЕВ

Как-то мы росли, не чувствуя Лубянки,

На щеках носили жар безпечного румянца…

Вот ирония! — сражались вы — у Франко,

Я ж мечтал — бежать к республиканцам!..

Продолжить чтение
Еще от автора Александр Исаевич Солженицын
Матренин двор

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки.

Август Четырнадцатого

100-летию со дня начала Первой мировой войны посвящается это издание книги, не потерявшей и сегодня своей грозной актуальности. «Август Четырнадцатого» – грандиозный зачин, первый из четырех Узлов одной из самых важных книг ХХ века, романа-эпопеи великого русского писателя Александра Солженицына «Красное Колесо». Россия вступает в Мировую войну с тяжким грузом. Позади полувековое противостояние власти и общества, кровавые пароксизмы революции 1905—1906 года, метания и ошибки последнего русского императора Николая Второго, мужественная попытка премьер-министра Столыпина остановить революцию и провести насущно необходимые реформы, его трагическая гибель… С началом ненужной войны меркнет надежда на необходимый, единственно спасительный для страны покой.

Один день Ивана Денисовича

Рассказ был задуман автором в Экибастузском особом лагере зимой 1950/51. Написан в 1959 в Рязани, где А. И. Солженицын был тогда учителем физики и астрономии в школе. В 1961 послан в “Новый мир”. Решение о публикации было принято на Политбюро в октябре 1962 под личным давлением Хрущёва. Напечатан в “Новом мире”, 1962, № 11; затем вышел отдельными книжками в “Советском писателе” и в “Роман-газете”. Но с 1971 года все три издания рассказа изымались из библиотек и уничтожались по тайной инструкции ЦК партии. С 1990 года рассказ снова издаётся на родине.

Рассказы

В книгу вошли рассказы и крохотки, написанные А.И. Солженицыным в периоды 1958–1966 и 1996–1999 годов. Их разделяют почти 30 лет, в течение которых автором были созданы такие крупные произведения, как роман «В круге первом», повесть «Раковый корпус», художественное исследование «Архипелаг ГУЛАГ» и историческая эпопея «Красное Колесо».

Раковый корпус

Александр Исаевич Солженицын — всемирно известный русский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1970 года, участник Великой Отечественной войны. В 1974 году был выслан из СССР. В настоящее время живет и работает в США, в штате Вермонт.Повесть А. Солженицына «Раковый корпус» (1963–1967) издается на родине писателя впервые. В основе ее лежат автобиографические факты — ссылка, скитания по чужим углам, страшная болезнь, которую удалось победить.Текст повести печатается по изданию: Александр Солженицын.

Рекомендуем почитать
Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2

Отголоски петроградского апрельского кризиса в Москве. Казачий съезд в Новочеркасске. Голод – судья революции. Фронтовые делегаты в Таврическом. – Ген. Корнилов подал в отставку с командования Петроградским округом. Съезд Главнокомандующих – в Ставке и в Петрограде. – Конфликтное составление коалиции Временного правительства с социалистами. Уход Гучкова. Отставка Милюкова. Керенский – военно-морской министр. – Революционная карьера Льва Троцкого.По завершении «Апреля Семнадцатого» читателю предлагается конспект ненаписанных Узлов (V–XX) – «На обрыве повествования», дающий объемлющее представление о первоначальном замысле всего «Красного Колеса».

Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».

Архипелаг ГУЛАГ. Книга 2

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 5-й вошли части Третья: «Истребительно-трудовые» и Четвертая: «Душа и колючая проволока».

Рассказы и крохотки

Первый том 30-томного собрания сочинений А.И.Солженицына являет собой полное собрание его рассказов и «крохоток». Ранние рассказы взорвали литературную и общественную жизнь 60-х годов, сделали имя автора всемирно известным, а имена его литературных героев нарицательными. Обратившись к крупной форме – «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ», «Красное Колесо», – автор лишь через четверть века вернулся к жанру рассказов, существенно преобразив его.Тексты снабжены обширными комментариями, которые позволят читателю в подробностях ощутить исторический и бытовой контекст времени.