Пестель - [73]

Вполне закономерен вопрос о том, каким образом известие об этой «истории» «дошло до сведения» императора. Естественно, что ни Кромин, ни Щитков не были заинтересованы в том, чтобы это дело получило огласку, и никуда друг на друга не жаловались. Свидетелями драки были еще четыре человека: трое крепостных и отставной солдат Иркутского гусарского полка Николай Маевский, находившийся у Кромина «в услужении». Понятно, что эти свидетели не могли напрямую поделиться увиденным с Александром I. Ни участники, ни свидетели этой истории не могли дать о ней знать и графу Витгенштейну, вдруг оказавшемуся «партикулярно» в курсе дела.

Однако из материалов следствия выясняется любопытная подробность: вскоре после «истории» отставной солдат Маевский перешел от Кромина «в услужение» к генерал-майору Михаилу Орлову. Орлов же, общавшийся с Пестелем в ходе его бессарабских «командировок» и до 1822 года переписывавшийся с Киселевым, — единственный, кто был способен сообщить им компрометирующие Кромина сведения.

В том, что и Пестель, и Киселев были вполне в курсе всей этой истории и, более того, знали о существовании специального «доклада» императору о поведении командира Вятского полка, сомнений быть не может. Этот «доклад» как самая вероятная причина снятия Кромина с должности упоминается в письме Пестеля к Киселеву, датированном концом 1821 года. Безусловно, именно они ввели в курс дела графа Витгенштейна. Более того, в июне 1821 года, во время летних лагерей, Киселев поставил в известность о существовании «доклада» и самого Кромина, присовокупив при том, что на его место уже назначен другой человек.

Логично предположить, что «доклад» был составлен если не лично Пестелем и Киселевым, то по крайней мере с их ведома и одобрения. При этом бумага давно была отослана «наверх», в царское окружение. Видимо, до поры этот документ придерживали, надеясь на успех личной беседы Киселева с императором и пытаясь не прибегать к крайним мерам. И только после того, как император «повременил» с заменой Кромина на Пестеля, «докладу» был дан ход.

Однако Александр I согласился на замену Кромина далеко не сразу. В Петербурге материалы расследования Раевского были получены в середине августа 1821 года. Судьба Кромина была уже предрешена, однако государь опять решил «повременить» и не отдал приказ о его снятии.

4 октября 1821 года Волконский направляет Витгенштейну отношение, в котором по результатам «исследования» Раевского излагает суть «происшествия» с Кроминым. «Его императорское величество высочайше повелеть соизволил обстоятельство сие представить рассмотрению вашего сиятельства», — пишет он.

28 октября 1821 года Витгенштейн отвечает на отношение Волконского. Стараясь ускорить замену Кромина Пестелем, он не без некоторого злорадства сообщает: «Долгом почитаю сказать, что хотя партикулярные слухи и дошли до меня о сем происшествии, но как господин Кромин высочайше назначен был командиром полка в то время, когда представляем был другой, то и оставил я оные без дальнейшего исследования. Не взирая на сие, всегдашнее мнение мое было, что офицеру не токмо помрачившему звание свое подобным ему поступком, но даже впавшему в некоторые сомнения по поводу оного, не свойственно и вместе неосторожно поручать какую-либо часть в управление, а тем паче еще полк; ибо нигде дух и свойство начальника не имеет столь сильного и прямого влияния на подчиненных, как в занятии сей должности. Излагая таковое понятие мое о сем предмете, я почитаю весьма полезным без всякого дальнейшего исследования удалить полковника Кромина от командования полком, и если угодно будет его императорскому величеству, то уже по исполнении сего произвести исследования законным порядком, которое, впрочем, не полагаю особенно нужным, ибо гласность сего происшествия может быть предосудительна и обидна вообще для звания и места, им ныне занимаемого».

В делах штаба 2-й армии сохранился черновик этого отношения Витгенштейна к Волконскому, написанный почерком Пестеля. Именно этот документ и решил наконец дело в его пользу.

1 ноября 1821 года Пестель произведен в полковники.

15 ноября 1821 года Пестель получает под свою команду Вятский пехотный полк.

17 ноября 1821 года Волконский извещает Витгенштейна о том, что император «высочайше повелеть соизволил: во уважение засвидетельствования вашего об отличной службе и способностях Смоленского драгунского полка полковника Пестеля, назначить его полковым командиром Вятского пехотного полка на место Кромина, а сего отчислить по армии, случившееся же с ним происшествие в Киеве исследовать непременно законным образом во всей подробности».

9 декабря 1821 года Киселев составляет последнее во всей этой истории отношение к Волконскому: «За производство и назначение Пестеля благодарю ваше сиятельство и уверяю, что государь в нем будет иметь офицера хорошего и усердного».

Так 28-летний Павел Пестель «не в срок» становится полковником и полковым командиром. Следствие же по делу Кромина тянулось долго: в 1826 году он, как офицер, «подвергшийся преступлению», был в административном порядке сослан в действующую армию на Кавказ.