Пессимизм 2.0 Происхождение нас - [16]
Можно сформулировать утверждение о переходе к адаптивной инверсии иначе, более жестко: в результате эволюции появился вид, изменяющий (с учетом современного состояния природы, скорее, уничтожающий) саму эволюцию. Ведь преобразование среды обитания осуществляется человеком без учета последствий, касающихся остальных участников системы, именуемой нами природой. На мой взгляд, такое невозможно. Сразу скажу, речь не идет о любых версиях, приписывающих появление разума «высшим силам». В название своей книги («История одной случайности или происхождение человека») Л. Б. Вишняцкий очень точно включил слово «случайность». Видимо, происхождение человека можно действительно считать случайностью. Проблема же видится в том, что объяснить эту случайность, исходя только из биологических закономерностей, нельзя. Необходимо включить в исследования когнитивный аспект, т. е. попробовать отыскать причины появления у представителей рода Homo того, что теперь мы называем умом, приписывая его только человеку.
XXII
Естественным свидетельством наличия ума может служить орудийная деятельность ранних видов Номо. Орудийная деятельность может трактоваться как та самая забота, которая является основой бытия присутствия. Однако, как справедливо заметил в свой книге А. А. Зубов, «орудийный критерий» не является однозначным[25]. Примеры сложного поведения приматов (особенно в природной среде) можно найти и у Л. Б. Вишняцкого, а книга 3.А. Зориной и А. А. Смирновой почти целиком посвящена вопросу о сложном поведении «говорящих» обезьян. Так, например, для «говорящих» обезьян была подтверждена способность экстренно применять орудия в новой ситуации[26]. Был выявлен ряд свойств когнитивных процессов, среди которых анализ параметров ситуации, предшествующее решению составление плана действий, понимание структуры ситуации и другие[27]. В пользу орудийной деятельности как критерия отличия человека говорит тот факт, что среди обезьян, живущих в природной среде, такого рода деятельность не носит систематического характера. Таким образом, говорить о появлении присутствия, опираясь только на найденные орудия, затруднительно. Если мы хотим использовать этот критерий, то в самих орудиях или в методах их использования должно присутствовать что-то, что отличало бы их от аналогичных приспособлений у животных. Этим отличием вроде бы может быть наличие целеполагания – т. е. отколоть кусок камня от целого может и обезьяна, но отколоть камень с определенной целью может только человек. Но как только что было сказано, есть свидетельства, что и обезьяна вполне способна составить кратковременный план своих действий. Поэтому на сегодняшний день факт использования орудий для изготовления орудий признан в качестве критерия появления рода Homo. «… Единственное, чего никогда не удавалось наблюдать ни в одном из экспериментов, – это изготовление орудий с помощью другого орудия, как это было характерно для древнего человека. В экспериментах Г. Ф. Хрустова, поставленных специально для анализа этого вопроса, также было показано, что шимпанзе способны изготавливать орудия только с помощью собственных рук и зубов, но не с помощью других орудий»[28].
Другой критерий дает нам воля к бессмертию. В основе своей воля к бессмертию имеет осознание смерти представителями рода Homo. Но что такое осознание смерти? Осознание смерти есть осознание своей возможности не-быть. He-бытие представляется как угроза, противоположность бытию. Это представление присуще каждому конкретному представителю рода Homo. Назовем осознание смерти иначе – интронизацией угрозы. Причем угрозы абсолютной, неизбежной, поскольку она включена в понимание. Скептик возразит, что термин интронизация предполагает наличие хотя бы рассудка, т. е. определенного понимания. С этим нельзя не согласиться. Выход из этого затруднения не так сложен, как может показаться. Наличие рассудочной деятельности (без целеполагания) у тех же приматов сегодня общепризнано. Более того, в приматологии распространена точка зрения, согласно которой у некоторых животных есть даже элементы морали. Осознание смерти добавляет к рассудку как раз целеполагание – стремление избежать, отодвинуть как можно дальше свое небытие. В момент осознания своей самой неизбежной возможности у предков Homo sapiens уже имеется определенная достаточно высокоразвитая рассудочная деятельность (тому свидетельства – наблюдения за поведением приматов в их естественной среде обитания) и к этой деятельности всего лишь добавляется новый элемент. Всего лишь! Этот элемент действительно всего лишь один из многих, но его значение невозможно переоценить. Чтобы показать, насколько он важен, просто обратимся к Библии: изгнание из рая, по сути, представляет собой переход от бесконечного существования к конечному и обретение заботы. А теперь вспомните, какое место занимает этот эпизод в истории человечества, рассказанной в Библии (а еще раньше в шумерских мифах, что свидетельствует о памяти, об этой травме, идущей из глубины веков), и вопрос о его значимости отпадет сам собой. Причина, по которой у определенного вида гоминидов произошла интронизация угрозы, для нас сегодня недоступна, но, скорее всего, она носит природный характер. На этот счет можно сделать два предположения: во-первых, осознание собственной смертности могло прийти к нашим предкам в результате того, что некоторые из них оказывались в состоянии, именуемом нами клинической смертью, и затем возвращались к активной жизни, обладая уникальным опытом; во-вторых, на некотором временном отрезке прямыми конкурентами наших предков были огромные гиены Pachycrocuta, которые охотились стаями. Вторая причина представляется мне более вероятной, т. к. не требует сложных гипотез о том, что переживали ранние
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.