Песочный трон - [8]

— Правда? — привычно бесцветно спросила Эрри. — Мне ничего не передавали, — не моргнув и глазом, соврала она.

— Тебе письмо от… Дэнни, — сказал он гораздо холоднее, чем требовалось. Да и заминка перед именем мальчика, обозначила больше, чем он бы того хотел. Особенно для Валении, привыкшей всё улавливать налету.

Но Эрвианне было уже абсолютно всё равно.

Письмо от Дэнни. Её мальчика. Единственного, что ещё держало на этом свете и того, ради кого она терпела всё и готова была стерпеть гораздо больше. На уже привычно каменном лице впервые за долгое время проступили эмоции. Радость, надежда, страх. Они сменяли друг друга столь быстро, что даже Валения не смогла бы сказать, что именно сейчас чувствовала её дочь. Хоть как мать прекрасно её понимала. Не так давно ей пришлось самой бороться за жизнь сына.

— Милая, прочтёшь его в своих покоях, пока мы с твоим супругом посплетничаем здесь, — сказала она дочери, едва в чуть дрожащих руках Эрри появился смятый и, естественно, распечатанный конверт.

— Да, мама, — ответила ей благодарной улыбкой Эрвианна. — Я подожду тебя там.

На миг даже голос её изменился. Пропала скрипучая сухость, а ей на смену вернулась мелодичная нежность, которой некогда восхищались придворные короля Федерика Второго и сам покойный король.

Но это был всего лишь миг. Короткий момент слабости. И вот уже снова на террасе замка Байе стояла мраморная статуя с ничего не выражающим лицом. И герцогиня де Саменти невольно сравнила её с изваяниями Великих в Святых Храмах.

Короткий кивок мужу и матери, и Эрри едва не бегом зашагала в покои, минуя лестницу и ставшие неимоверно длинными коридоры. Привычно не обращая внимания на сгибавшихся слуг и жавшихся к стенам служанок. В груди закручивалась тугая пружина тоски и тревоги за Дэнни. И только развернув послание, она сможет увериться, что это всего лишь её личные страхи. Или наоборот.

В комнатах убирались горничные. Они тут же склонили головы, оставив работу.

— Все вон! — не повышая голоса, сказала Эрри, и девушки незамедлительно выскочили из покоев, словно там разверзся зев Бездны.

Но только когда на двери щёлкнул засов, а шторы были плотно задёрнуты и зажжена свеча, Эрри позволила себе немного расслабиться.

Она разложила на столике конверт и бережно расправила смятую бумагу. После снова взяла в руки и поднесла к лицу, вдыхая запах.

Бумага, чернила, запах конского и мужского пота. А ещё вонь притираний сен Фольи. И ни одной нотки, что могла бы принадлежать Дэнни. На её лице мелькнуло разочарование. И тут же исчезло.

Эрвианна извлекла письмо и стала вчитываться в строки.

Послание мало чем отличалось от многих предыдущих. Округлые буквы… Неровные строчки… Размазанные чернила… И короткое «Твой Дэнни» под перечислением всех «Всё хорошо!» Так же сухо, как и многие другие. Так же пусто, как Бескрайние пески.

Эрри разложила на столике лист и разровняла ладонями. Подошла к полочке со множеством книг и достала из тайничка в одной из них небольшой пузырёк из синего прозрачного стекла. В нём, словно снег под лучами солнца, чуть искрился серебряный песок. Этот песок был очень редким и баснословно дорогим. И Эрри, не зная, удастся ли ещё раздобыть его втайне от мужа, берегла его только для таких вот случаев.

С тихим глухим хлопком открылась крышка, и песок тонкой струйкой выскользнул на бумагу, искрясь и переливаясь, как россыпь драгоценностей.

Несколько мгновений ничего не происходило. А затем он ожил. Зашевелился… Зашуршал, растекаясь по листу…. Стал обретать объём и форму… Расти… И вот уже за столом сидит малыш Дэнни и скребёт по бумаге заточенным пером. Хотя вряд ли его теперь можно было называть малышом.

Это тогда, два года назад, когда пятилетнего наследника Байе увозили неизвестно куда, он действительно был ребенком. Теперь же ему было семь. А сосредоточенное серьёзное лицо добавляло ещё пару лет.

Как же он был похож на отца… Словно Великие слепили его, в точности повторяя черты Роневана. Те же глаза — тёмно-синие, почти чёрные. Те же упрямо поджатые губы. И эта прядь тёмных волос, упавшая на лицо…

Эрри даже, едва не забывшись, хотела коснуться их и поправить непослушную прядь. Но вовремя спохватилась и убрала руки, сложив их в замок перед собой. Она неотрывно смотрела, как сын выводит буквы. Как от усердия прикусывает губу. Как покусывает край пера, раздумывая над следующим предложением. И даже не сразу поняла, что лицо её мокро от слез, а тело сотрясают беззвучные рыдания. Как же она скучает! Как невыносимо тоскует по нему…

Она ловила и запоминала каждое его движение. Страшась, что следующее письмо получит не скоро.

Вдруг Дэнниел застыл, словно прислушивался к словам человека, который находился рядом с ним в тот момент. И через некоторое время кивнул. Со стола рядом с бумагой взял маленький мешочек с песком и, рассеяв его по листу, дописал в конце письма несколько строк.

Эрри поднялась с места и встала за его спиной, чтобы лучше рассмотреть написанное и скрытое от чужих глаз.

«Мама, береги себя. До меня доходят слухи, но я не хотел бы верить в их подлинность. Говорят, что ты больна. И возможно, очень серьёзно».