«Песняры» и Ольга - [14]

После концерта мы должны были уезжать и до поезда оставалось всего ничего, и, спев «Вологду», мы побежали в гримерки переодеваться. Уже переоделись, как вдруг прибегает Светлана Моргунова:

— Ребята, на сцену! Зал аплодирует стоя, никто не расходится!

И мы уже не в концертных костюмах, а в джинсах и свитерах вышли на сцену «бисировать». Спели. А публика все не унимается!

Михаил Матусовский расцеловал нас и поблагодарил Мулявина за такой неожиданный подарок.

После этого все и началось. Со всего Союза на телевидение и радио посыпались заявки, просьбы, требования: народ хотел слушать «Вологду-гду» практически беспрерывно. Песня про русский город стала своеобразной визитной карточкой белорусского коллектива!

А Володя Николаев, который предложил эту песню и сделал к ней аранжировку, был уже сам не рад ее успеху, потому что из-за одной-единственной песни все следующие годы работы ему приходилось таскать тяжеленный концертный баян…

У «Песняров» было много песен, которые по всем параметрам должны, казалось, стать шлягерами, но таковыми не становились. Володя Мулявин все песни проверял на зрителе, после первого исполнения ему уже было ясно, шлягер это или нет. Я удивлялся: ну сегодня песня не пошла, завтра пойдет. Ведь публика меняется: на одном концерте в зале сидят в основном рабочие, на другом — интеллигенция… Здесь не приняли — в другом месте примут. Но для Мулявина не было никаких завтра, он предсказывал судьбу песни сразу же. Если сразу не пошла — все, сто процентов, она нигде не пойдет.

Как это ни печально, но сейчас я понимаю: серьезные вещи народу не запоминаются, а запоминается то, что попроще. То, что можно петь, сидя за столом. Вроде «Вологды».

«ГУСЛЯР» И «ПЕСНЯ О ДОЛЕ»

В какой-то момент песенная лирика стала поднадоедать, да и Владимир Мулявин всегда тяготел к крупным формам. Было решено попробовать новый жанр — этим проектом стал «Гусляр». Сценарий был придуман Валерием Яшкиным, музыку написал Игорь Лученок, аранжировка Владимира Мулявина. Лученок позже сказал в одном интервью, что он уже не различает, где его ноты, а где то, что добавили «Песняры».

«Гусляра» часто называли рок-оперой. Ну что ж, видимо, для тех, кто так считает, любое произведение дольше трех минут — уже опера. На самом деле в «Гусляре» нет арий и дуэтов, которые развивали бы сюжет (там только две сольные вокальные партии), тем более нет речитативов, нет сценического движения. Музыковеды определяли нашего «Гусляра» как ораторию. Основная роль в этом произведении принадлежит хору, рассказывающему о происходящих событиях, и оркестру.

Но и рок-ораторией назвать «Гусляра» будет неверно — в нем есть приемы арт-рока, джаз-рока, классической и современной академической музыки.

Те же музыковеды, анализируя «Гусляра», признали, что это — типичное произведение европейского симфонизма с противопоставлением Добра и Зла, Гусляра и Князя, народа и княжеской челяди. Темы Добра — лирические, распевные, а темы Зла — резкие, угловатые, жесткие. Очень много хоровых сцен, которые в зависимости от поворота сюжета меняют свой музыкально-образный характер.

Профессионалы, слышавшие «Гусляра», говорили, что он явно требует мощного оркестрового и хорового звучания. Дескать, в том, что играет инструментальная группа ансамбля, угадывается большой состав, и «Песнярам» надо было бы записывать это произведение с симфоническим оркестром. Но это сейчас каждая уважающая себя рок-группа или поп-певец считают, что выступить с оркестром — это круто. А тогда, в конце семидесятых, кроме эксперимента нескольких западных групп, других примеров совместной записи эстрадного состава и симфонического opкестра не было.

В работе над «Гусляром» Мулявин хотел, чтобы мы уходили от эстрадного типа музыкального мышления к сугубо классическому. Этого требовал характер музыки, и в этом «Песняры» вновь оказались новаторами. Но вынужденная ограниченность исполнительских возможностей — все-таки «Гусляр» слишком масштабное произведение для ансамбля — сказалась.

Например, партию Князя в записи «Гусляра» пел Толя Кашепаров (в концертах ее исполнял Владислав Мисевич). У Кашепарова — характерный тенор с несколько «народным» оттенком, а партия — «злодейская», ее должны петь низкие голоса: басы, баритоны. Но мы не использовали низкие голоса соло — только в аккорде, и то очень редко. В результате злодей получился в «Гусляре» не столько зловещим (а именно таким он должен быть), сколько не вполне убедительным.

«Гусляр», на мой взгляд, — одно из высших творческих достижений «Песняров». Говорят, что публика недооценила эту работу, потому что «Гусляр» опередил свое время, что нет «пророка в своем Отечестве», что для рядовых поклонников «Песняров» произведение оказалось сложным, а «консерваторская» публика оказалась не готовой к тому, что в исполнении ВИА может прозвучать сложное симфоническое сочинение…

Но «Гусляр» — не единственное произведение крупной музыкальной формы, освоенное «Песнярами».

«Песня о доле» — так называлась вызвавшая много споров и нареканий притча по мотивам драматическое поэмы «Извечная песня» Янки Купалы.