Песня на заре - [2]

— Бис!.. Бис!..

И кровельщик играл мелодию за мелодией, песню за песней.

— Теперь ты будешь играть в моем доме каждый праздник, — заявил хозяин.

Вскоре после этого происшествия в родных краях Бера начались крестьянские волнения. Надо было как-то притушить гнев народа, отвлечь его внимание от подлинных виновников всех его горестей. И царское правительство прибегло к испытанному способу… Царь издал указ: выселить из деревень всех евреев.

Люди вынуждены были оставить насиженные, обжитые места, отправиться куда-то в чужие края, на голод и смерть.

А в доме помещика, где чинил крышу Бер, в это время готовились к большому празднику: дочь замуж выдавали. Бросились искать музыканта — а его нет. Его выслали вместе со всеми евреями, жившими в деревнях.

Раздобыв у станового все нужные бумаги, помещик велел седлать быстрых коней и послал нарочных выручать своего певца и балагура. Всадники догнали плот, на котором находились изгнанники, остановили его. Но Бер наотрез отказался вернуться в имение.

Его уговаривали добром, угрожали — ничего не вышло! Бер твердо решил разделить общую участь.

Помещичьи слуги пытались связать музыканта, увести силой, избили его до полусмерти. Но все было напрасно. Израненный, окровавленный Бер вместе с остальными изгнанниками пришел на новое место, предназначенное им для поселения.

Пустынное это было место. Голая, дикая степь, где осенью заунывно выли холодные ветры, а зимой бушевали метели. Не было тут ни домов, ни какого другого пристанища для людей и скота. Выкопали на скорую руку землянки и стали жить.

Прошло несколько дней. Проходили мимо крестьяне из соседнего села. И вдруг из-под земли донеслась до них пленительная мелодия. Это было так неожиданно и удивительно, что люди словно оцепенели.

— Господи боже, что же это за звуки небесные? Наверно, ни одна птица так петь не может… Уж не дьявольское ли это наваждение? — говорили вокруг.

А когда Бер со скрипкой в руках выглянул из землянки, люди обступили его со всех сторон и начали просить:

— Сыграй еще, добрый человек, сыграй еще!

И Бер играл и пел.

В благодарность мужики из окрестных сел начали приносить пришельцам хлеб, картошку и всякую другую еду. Хватало и Беру и кое-кому из соседей.

Прошли годы. Изгнанники построили себе дома и начали обживаться на степных просторах. Когда, в глубокой старости, Бер скончался, скрипка перешла по наследству сперва к его сыну Исааку, затем к его внуку Якову. К песням Бера прибавились новые — созданные его потомками.

Осенью и зимой, когда Исаак и Яков были свободны от полевых работ, они_; по примеру Бера, ходили по деревням — подрабатывали. Где на просторах России не нужны ведра и кастрюли, где не дырявятся крыши, где, наконец, не бывает свадеб да гулянок? Во все окрестные деревни поспевали отец с сыном, то с молотком да ножницами, то со скрипкой. Стучат, бывало, молотками по жести да перекликаются песнями, как птицы лесные. А иногда Исаак брал в руки скрипку, аккомпанировал, а Яков пел. Голос его то поднимался высоко-высоко, то гремел, как майский гром. Песни лились из его сердца, словно вода из родника.

Куда бы ни приходили жестянщики, в деревне сразу становилось весело, как на свадьбе. Начинались песни, пляски, вихрь хороводов…

Девушки души не чаяли в черноглазом красавце Яшке, а он, казалось, не замечал этого. Постукивал себе молотком по жести да распевал песни.

Но вот однажды приметил Яков в толпе белокурую девушку с толстой косой до пояса, в вышитой украинской кофточке. Взглянула девушка исподтишка на молодого певца, встретилась с ним глазами — и застенчивая улыбка осветила ее румяное, чуть позолоченное солнцем лицо. У Яшки так и екнуло сердце. Больше уж он с этой девушки глаз не спускал, боялся потерять ее из виду, и все пел и пел. Никогда еще его голос не звучал так вдохновенно, как в этот вечер.

Стемнело. Разбежались по домам голосистые девчата, распрощались с Яковом парни. И не заметил музыкант, когда исчезла эта девушка. Долго искал он ее в темноте, да так и не нашел. Решил: «Завтра все село обойду, а разыщу во что бы то ни стало!»

Но наутро отец увел Яшку в другое село. Оттуда пошли в третье, четвертое… Много новых людей повидали, много хороших девушек встретилось им в пути, но забыть ту девушку Яшка никак не мог. И когда, через некоторое время, они снова вернулись в то же село, Яков с трудом дождался вечера. Еще не вышли на вечернюю гулянку парни и девушки, а он уже прохаживался по улице. И наконец увидел ее в толпе молодежи. Играла гармонь, было шумно и весело.

На этот раз Яков уже ни на минуту не спускал глаз с девушки. Когда окончилось гулянье, он пошел ее провожать.

С тех пор, как только удавалось вырваться из дому, Яков пешком отправлялся в это село, не пугали его ни метель, ни непогода — ничто не казалось трудным, лишь бы поглядеть на нее, словом перемолвиться. И с каждой повой встречей становились они всё ближе, роднее друг другу.

Но когда Яков заявил родным, что собирается жениться, разразился скандал. Отец пришел в бешенство, а мать расплакалась:

— Да ты что же, не мог найти себе ровню? Кто она такая? Что ты о ней знаешь?.. Никогда еще такого у нас в роду не было — чтобы не на нашей жениться… А что люди скажут?.. Пожалей старую больную мать, дитятко мое, не делай этого!