Песня Кахунши - [28]
– Нет, там хорошо было. Мы спали на кроватях. И читать и писать нас учили.
– Опять он со своей грамотой! Только время попусту тратили. Вот скажи, умей Мунна читать и писать, ему бы что – глаз не выкололи?
– Так ему глаз выкололи? Он теперь без глаза?!
– Надеюсь.
– Почему?! – ужасается Чамди.
– А я Мунну терпеть не могу. Он бандитом хочет стать. У него все разговоры о том, как убить да как зарезать.
– Но ведь он ослепнуть может?
– Кто его знает. Ты лучше скажи, понравилась тебе отбивная?
– Да.
– А ты знаешь, из чего она?
– В каком смысле?
– Ну, из коровы, из козы, из ягненка?
– Не знаю.
– Из собачатины. Они бродячих собак убивают – и на отбивные.
Чамди цепенеет. Может, Сумди так шутит? Он поворачивается к Гудди. Она не смеется.
– Стала бы я собачатину есть? – спрашивает Гудди. – Ты же видел, как я Моти люблю. Моти я есть не стану.
– Слава богу, – переводит дух Чамди. – А то меня чуть не вырвало.
– Я только чужих собак ем, – продолжает Гудди.
Сумди хохочет. Он заворачивает в газету оставшееся мясо и хлопает сестру по спине. Она толкает его в ответ. «Такого насмотрелись – и веселятся», – удивляется Чамди.
– Одного я не понимаю, – говорит он Сумди.
– Чего?
– Ананд-бхаи ведь может красть машины и хорошие деньги зарабатывать. Так зачем ему нищие?
– Зачем? Это большой бизнес, вот зачем.
– И что, очень он разбогател на нашем подаянии?
– Неважно, разбогател ли он. Главное, что мы нищие. С голоду не умираем, хоть и хотели бы. Таким, как Ананд-бхаи, важно держать всех в подчинении. Мы боимся искать работу, потому что он нас накажет. Мы отдаем ему деньги, собираем для него информацию. Раз попадаешь в этот капкан, уже не выбраться. Потому-то мы и хотим ограбить храм. Хотим уехать из этой помойки.
– А если он нас поймает?
Сумди молчит.
Они снова выходят на широкую улицу. Магазины дорогих шелков, ювелирные лавки. И полицейский участок имеется, с колоннами в синюю и желтую полоску.
«Странный тигр получился бы, – думает Чамди. – Полицейский тигр. Наверное, настоящим полицейским нужны сильные тигры – охранять порядок в городе. В один прекрасный день стены участка задрожат, из полосатых колонн выскочат тигры и отправятся патрулировать улицы. Тогда уж не будет никаких убийств», – весело думает Чамди.
Ему хочется рассказать про тигров Сумди и Гудди, но девочка неожиданно сворачивает в переулок. Сумди молча идет за сестрой. Она, похоже, все еще переживает за Моти. Здорово, что она заботится о больной собаке, хотя сама ходит голодная.
Сумди останавливается перед ювелирной лавкой «Шри Шьям». На запертых коричневых дверях магазина лежат длинные тени. Ставни и тяжелый замок тускло мерцают в свете уличных фонарей. Сумди ведет Чамди по узкому проулку. Стена опутана проводами, из водосточной трубы капает вода. Капает прямо кому-то на голову.
Глаза Чамди привыкают к темноте, и он различает на земле человеческий обрубок. Ни рук, ни ног. И волос тоже нет. Только голова и туловище. Нищий лежит на спине и не может отклонить голову от капающей воды – если это, конечно, вода. Он слышит шаги, открывает глаза и поворачивается. От него нестерпимо воняет.
– Дабба, еда! – говорит Сумди.
Услышав слово «еда», Дабба мгновенно жмурится и раскрывает рот. Сумди дает ему мясо, Дабба быстро жует, глотает и снова открывает рот. Бедра Даббы прикрывает грязный лоскут, единственная его одежда. Он доедает третий, последний, кусок мяса, облизывает губы и широко открывает глаза. Вода стекает по его груди.
– Можешь меня подвинуть? – просит он Сумди. – Со вчерашнего вечера капает. Прямо пытка какая-то!
– Помоги, – Сумди оборачивается к Чамди.
На вид Даббе лет пятьдесят. «Глаза у него добрые, – думает Чамди, – это потому, что он вынужден целый день на небо таращиться. Они и цветом такие же, серо-голубые, как небо под вечер».
– Берись со своей стороны и поднимай, – командует Сумди.
Чамди держит Даббу за плечи, Сумди ниже пояса. Вдвоем они с трудом приподнимают тело. Чамди задыхается от вони.
– Дальше нам не оттащить, – говорит Сумди. – Лежи здесь, Дабба.
Они кладут нищего недалеко от трубы. Чамди смотрит на руки. Чистые.
– Это новенький? – спрашивает Дабба.
– Это Чамди. Мой друг.
– Спасибо, ребята.
Чамди кивает. Не может он смотреть Даббе в глаза, хоть они и похожи на небо.
– Сумди, почеши мне грудь. А то с ума сойду.
– Где почесать?
– Хоть где. Замучился, сил нет.
Чамди смотрит на грязное тело. Как же Сумди будет его чесать? Гадость какая!
– Тут где-то крышечка должна быть от бутылки, – говорит Дабба, будто услышав его мысли.
Сумди скребет ему грудь.
– М-м-м, – стонет Дабба, – сильней чеши, сильней!
– Скажи где.
– Везде. Сильней давай! Хоть шкуру сдирай, только чеши, я тебя очень прошу!
Сумди скребет крышкой – где нажимает, где чуть отпускает. Наверное, не первый раз он это делает, а потому знает, когда Дабба стонет от наслаждения, а когда от боли. Еще Чамди догадывается, что Даббе приходится ходить под себя.
– Теперь рожу чеши, – просит Дабба и закрывает глаза в предвкушении удовольствия.
Сумди убирает руки от груди Даббы, и Чамди видит кровавые расчесы.
– Ананд-бхаи велел передать…
– Я весь внимание, – отзывается Дабба, подставляя лицо.
На всю жизнь прилепилось к Чанду Розарио детское прозвище, которое он получил «в честь князя Мышкина, страдавшего эпилепсией аристократа, из романа Достоевского „Идиот“». И неудивительно, ведь Мышкин Чанд Розарио и вправду из чудаков. Он немолод, небогат, работает озеленителем в родном городке в предгорьях Гималаев и очень гордится своим «наследием миру» – аллеями прекрасных деревьев, которые за десятки лет из черенков превратились в великанов. Но этого ему недостаточно, и он решает составить завещание.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.