Песня Кахунши - [26]
Ананд-бхаи проводит языком по зубам, как будто к ним что-то прилипло.
– Кто, по-вашему, это сделал?
Все молчат. Чамди думает о миссис Садык. Наверное, она была права. Люди в Бомбее сошли с ума и убивают друг друга самыми ужасными способами.
– Даю подсказку, – говорит Ананд-бхаи. – Соседи слышали крики «Аллах Акбар». Так кто это сделал?
– Мусульмане, – отвечают из толпы.
– Правильно. Мусульмане.
– А зачем они сожгли их? – спрашивает безногий Джекпот.
«Да он же совсем маленький», – понимает вдруг Чамди.
Джекпот собирается почесать нос, но спохватывается и снимает с руки тапочек.
– Из-за Бабри Масджид, – объясняет Ананд-бхаи.
Точно! Миссис Садык рассказывала, что где-то далеко, в какой-то Айодхье, индуисты разрушили мечеть Бабри Масджид, а теперь из-за этого индуисты и мусульмане убивают друг друга в Бомбее.
Потом, когда Раман мыл туалеты, Чамди спросил его, зачем индуисты разрушили мечеть. Раман объяснил, что в Айодхье родился бог Рама. Давным-давно, сотни лет тому назад, там построили храм в его честь. А потом, тоже очень давно, правитель Бабур, мусульманин, снес храм и построил Бабри Масджид, то есть «мечеть Бабура». Теперь индуисты хотят восстановить свой храм. Вот они мечеть и разрушили. Чамди тогда решил, что Раман опять приврал спьяну.
Ананд-бхаи вынимает из нагрудного кармана пачку дорогих сигарет, щелкает золотой зажигалкой и закуривает. Чамди кажется, что сигарета вот-вот выпадет.
– Мусульмане должны понести кару за содеянное. Помяните мое слово, искры от пожара в Радхабаи разлетятся по всему Бомбею. Приказ поступил с самого верха. Будут новые беспорядки. Убийства, изнасилования.
Чамди испуганно отступает на шаг, но Сумди крепко держит его за плечи. Надо стоять спокойно и не двигаться.
– Я собрал отряд взрослых бойцов, и вы, мелюзга, тоже должны примкнуть к нему. Потренируетесь заодно. Позабавитесь с мусульманскими девчонками. Магазины тоже будем грабить. Полиция на нашей стороне, так что все отлично.
Чамди не по себе. Он понял не все, что сказал Ананд-бхаи, но слово «убийство» Чамди знает.
– Ладно, валите отсюда. Только сдайте, что наклянчили. Мне еще надо угнать машину Мохана. Надеюсь, она хоть на ходу, а то еще не продашь быстро. Хочешь машину купить, Джекпот?
Калеки смеются.
Выстраивается очередь. Красавчик в самом хвосте – на его колесах по гравию не поездишь. Ананд-бхаи оглядывается на старика, опять усевшегося возле козы. Старик живо бросает только что прикуренную папиросу, хватает железный сундучок, на котором сидел, и несет его к центру двора.
Красавчик говорит, сколько собрал. Ананд-бхаи отсчитывает его долю. Остальное кладет в сундучок. Красавчик чешет затылок обеими руками – будто давно не мылся. Когда приходит черед Джекпота, Ананд-бхаи гладит его по голове. «Этот Джекпот младше Пушпы, – думает Чамди, – а уже столько всего повидал». Чамди таращится на потную грудь и налитые кровью глаза Ананда-бхаи. Душно, в воздухе неподвижно висят клубы табачного дыма.
Красавчик показывает на Чамди.
– Ты кто такой? – спрашивает Ананд-бхаи.
– Это новенький, – отвечает Сумди. – Мы привели его просить у вас благословения.
– Я не тебя спрашиваю.
– Меня зовут Чамди.
– Чамди? Имя какое-то дурацкое.
Чамди понимает, что отвечать надо коротко. Здесь не шутят.
– Меня так назвал отец.
– Где он?
– Умер. – Чамди сам удивился тому, как быстро придумал ответ. Но признаваться, что он ищет отца, нельзя.
– Сумди объяснил тебе наши правила?
– Да.
– Повтори.
– Сколько ни соберем, все ваше.
– Отличное правило.
– А вы потом даете нам, сколько сочтете нужным.
– Видел, что с Мунной случилось? Он нарушил правило. Ходил с ножом. И невежливо со мной разговаривал. Пока будешь милостыню просить. Присмотришься, оглядишься хорошенько. Потом потихоньку научишься воровать. Пока не научишься – не воруй. Ясно?
– Да.
– Что «да»?
– Да, Ананд-бхаи.
– Так-то. Ты тут первый день, а я сегодня добрый. Бери все, что наклянчил.
Здорово! Хотя чего ж хорошего? Деньги-то не заработанные.
Ананд-бхаи поворачивается к Сумди:
– Ага, вот и мои глаза! Что интересного видел?
– На Ламингтон-роуд есть ювелирный магазин, – докладывает Сумди. – Каждый понедельник, часа в три, туда приходит женщина покупать украшения. Похоже, она недавно замуж вышла. Ее привозит шофер, с виду довольно хилый. Я целый месяц там торчал – она ни одного понедельника не пропустила.
– Ага. Ладно, надо будет подумать.
Сумди отдает двадцать рупий, получает свою долю, остальные монетки летят в сундучок.
Ананд-бхаи поворачивается к Гудди:
– Ну как, что-нибудь продала?
– Одну Лакшми, одного Ханумана и одного Ганешу.
Из дома слева доносится вой. В раскрытом окне мерцает свет керосиновой лампы.
Ананд-бхаи прищелкивает языком.
– Это Дарзи зашивает Мунну, – говорит он Гудди. – Ты туда сейчас не ходи. Старуха уже новых богов тебе слепила, но заберешь их утром.
– Хорошо, Ананд-бхаи.
– Ничего, Мунна парень крепкий, – бормочет себе под нос Ананд-бхаи. Наверное, жалеет, что изувечил Мунну.
Все молча слушают, как кричит Мунна.
Чамди глаз не сводит с освещенного окна. Там по стенам мечутся тени. Теперь понятно, кто такой этот Дарзи. Он портной, шьет для Ананда-бхаи одежду, ну и вообще штопает что придется. Вот сейчас вдел нитку в иголку и зашивает рану, а Чотту, должно быть, держит Мунну. А может, Дарзи и правда доктор? Вряд ли. Хоть бы Мунне лекарство от боли какое-нибудь дали.
На всю жизнь прилепилось к Чанду Розарио детское прозвище, которое он получил «в честь князя Мышкина, страдавшего эпилепсией аристократа, из романа Достоевского „Идиот“». И неудивительно, ведь Мышкин Чанд Розарио и вправду из чудаков. Он немолод, небогат, работает озеленителем в родном городке в предгорьях Гималаев и очень гордится своим «наследием миру» – аллеями прекрасных деревьев, которые за десятки лет из черенков превратились в великанов. Но этого ему недостаточно, и он решает составить завещание.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.