Песни преданности - [5]

; мне не известны никакие тайны, что могут поразить людское воображение. Я не профессиональный чтец Пуран[17], чьи дела расходятся с его же словами. Я не владею искусством спора; я не жалкий ученый; я не стою между горящих огней[18] с криком «удо! о ананди!». Я не читаю мантры на четках, собирая вокруг себя толпу зевак. Я не знаю тайн Атхарва Веды: чар, которые сковывают, вводят в заблуждение и изгоняют врагов. Я не таков, как все эти люди, — говорит Тука, — я не безумец, что пребывает в аду.

(27)

Кто-нибудь может сказать мне: «Ты поэт», но моя речь не принадлежит мне. То, что создается — не мое собственное творение — меня побуждает говорить Тот, кто пронизывает собой Вселенную. Я столь слаб, откуда же у меня возьмется сила обезоруживать? Я говорю то, что подсказывает мне Говинда[19]. Меня назначили сидеть и отмеривать, но сам я ничто — всем распоряжается Владыка. Тука говорит: я верный слуга, я ношу на себе печать имени моего Владыки.

(28)

Я человек наихудшего разряда — чем мне гордиться? Это Ты, о Нараяна, есть тот, кого люди прославляют во мне. Какая мне от этого радость, и какая печаль? В соответствии с качествами человека к нему приходит либо слава, либо позор. Я подобен куску материи, который люди повязывают вокруг головы, чтобы почтить его, так как когда-то в нем хранились золотые монеты. Тука говорит: люди почитают меня, но я и То, что они почитают — не одно и то же; чему радоваться такому ничтожному созданию?

(29)

Разве петух заставляет солнце восходить в положенное время? О Господь, зачем Ты возлагаешь на мою голову такой груз: велишь мне стать святым? Когда слуги откажутся готовить пищу, разве господа будут голодать? Тука говорит: Бесконечный знает, как заставить все пройти в свой черед.

(30)[20]

Нет на свете деревни, которую я мог бы назвать родной, я живу один, в своем собственном обиталище. В своих странствиях я не следую определенному маршруту, и все мои слова остаются без внимания. Я ничего не считаю своим или чужим; воистину, я не принадлежу никому; мне нельзя ни жить, ни умирать; я всегда остаюсь тем, что я есть. Тука говорит: у меня нет ни имени, ни образа; я остаюсь в стороне от добрых и дурных дел.

(31)

Я говорю, хотя я безмолвен, я мертв, тем не менее я жив, я пребываю в мире, и все же вне его. Я отрекся от всего, но у меня нет недостатка в удовольствиях; я одинок, и все-таки не одинок; я разорвал все путы. Тука говорит: я не тот, за кого меня можно принять; если хочешь узнать, кто я, спроси у Пандуранги.

(32)

Можно смотреть на мир, как на божественный, но я порицаю подобную наклонность людей; меня переполняет сострадание, которое побуждает помочь им, ибо они падают в лапы смерти. У меня нет ни друга, ни какой-либо враждебности к посторонним. Эти мои слова служат вступлением, — говорит Тука, — призванным раскрыть суть дела.

(33)

Цель моих усилий — сохранить веру. Я распространяю благие наставления Вед; в своих поступках я руководствуюсь примером святых прошлого. Если ты не обрел непоколебимость духа, но оставил свои мирские обязанности, то ты негодяй. Тука говорит: такой человек — подлый мерзавец, поклонение Хари превращается у него в грех.

(34)

Я, Тука, меньше атома, и все же больше небесного пространства. Я отрекся от тела, ибо мир есть воплощенное заблуждение. Я оставил тройственное знание; внутри сосуда своего тела я зажег светильник. Тука говорит: мне пора перестать служить людям.

(35)

Я спросил у собственной души: почему мне нужно заботиться о людском мнении? Все люди знают, в чем состоит их выгода; если понуждать их силой, они обидятся. Слушают они мою проповедь или нет, я пойду домой, и буду крепко спать. Как я повлияю на них? Я могу указать путь, если сам видел его. Тука говорит: я буду указывать на милость Бога; тот, кто желает, сможет обрести ее плоды.

(36)

Будь некто даже грешником, если он произносит имя Бога, я готов служить ему телом, речью и умом. Даже если у человека нет веры, но он воспевает божественные достоинства Хари; даже если он совершает предосудительные поступки, но произносит имя Хари, я принадлежу ему[21]. Какого бы он ни был происхождения, благородного или низкого, — говорит Тука, — если он называет себя человеком Хари, он благословен.

(37)

Наша радость — в том, чтобы указывать миру, что есть подлинно благое, чтобы заставлять тех, кто уклонился от истинного пути, устыдиться. Какой ущерб может понести человек, который распространяет свое послание? Какой вред мне может причинить гнев мира? Что могут сделать силы неведения, когда стрелы имени Кришны столь остры? Тука говорит: вот лавка, где продается только товар наивысшего качества; здесь не может быть места подделкам.

(38)

Я падаю ниц перед всеми и умоляю вас, склонив голову к вашим стопам: о все люди! О все, способные говорить и слушать! Проверьте это хорошенько и привяжите к пучку волос на своих затылках! Я раздал обширные припасы, собственность моего Владыки. Я всего лишь носильщик, который переносит их. Тука говорит: ценность этого товара известна во всех четырех областях Вселенной, он прошел испытания и признан наилучшим.

(39)

День и ночь я буду непрестанно петь хвалу Говинде. Все мои желания связаны с Богом; я посвятил свое тело Ему; я не останавливаюсь ни на мгновение, но наполняю все свои чувства Им. Тука говорит: я пою Ему хвалу; я пробуждаю людей.