Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие - [26]
В семь часов Володя не приехал. Народ похлопал-похлопал, но успокоился, когда администрация извинилась за задержку. Прошло еще полчаса. Зрители прибывали. Уже сидели на подоконниках и стояли в проходах, а Высоцкого всё не было. Люди шумели, потихоньку начали возмущаться, но продолжали ждать. Восемь часов. Володи нет. Маемся, но сидим. Я коротаю время за разговором с соседкой: выяснилось, что у нее имеется великолепная коллекция фотографий, сделанных на его предыдущих концертах в Ленинграде, а она не пропустили ни одного.
Тем временем народ начал волноваться всерьез. Стали кричать, топать ногами, требовать назад деньги. На сцену вышел взъерошенный представитель администрации и сконфуженно объяснил, что Володя еще занят на съемках. Звонили на киностудию, но там уже никто не отвечает, словом, кто хочет, может забрать свои деньги, поскольку администрация не уверена, состоится ли концерт. В зале воцарилась гробовая тишина. Потом опять раздались крики, свист, но никто не пошел сдавать билеты.
Мужчины снимают пиджаки. Женщины обмахиваются веерами, мужчины — сложенными газетами. Кто-то включает портативный магнитофон с записью песен Высоцкого. Зрители смеются, просят включить погромче… Уже три часа ожидания, а Володи всё нет. Администратор, который давно должен был закрыть помещение, вышел еще раз на сцену и настоятельно попросил обменять билеты назад на деньги, потому что концерта не будет. Человек десять-пятнадцать, крякнув, начали проталкиваться к сцене, но остальных зрителей этот вариант явно не устраивал. Как же так: прийти на Высоцкого и несолоно хлебавши разойтись по домам? Ожидание продолжалось. Мне это почему-то напомнило блокадное ожидание пайка хлеба перед закрытым хлебным ларьком. Вот так же часами люди стояли, не зная, привезут хлеб или нет. Там был настоящий хлеб, без которого — просто смерть, а здесь был хлеб духовный, без которого смерть не менее страшная, чем физическая.
Места двух десятков «нестойких» тотчас же заняли те, кто стоял в проходах, сидел на подоконниках и даже толпился на лестничной клетке перед залом. Один из них, обходя меня, мимоходом бросил: «Высоцкий не тот человек, чтобы обманывать. Если он сказал, что будет — значит, будет!» И действительно, с лестничной площадки донеслось: «Приехал! Идет!»
На сцену с простенькой гитарой вышел небольшого роста, но удивительно стройный юноша. Да-да, юноша! Конечно, я знал, что ему уже за тридцать, но выглядел он удивительно молодо для своих лет. Его вид не вязался с голосом здоровенного и умудренного жизнью сибирского мужика. Зал взорвался криками, свистом, топотом. Володя подошел к микрофону — и воцарилась гробовая тишина:
— Я хочу поблагодарить за то, что вы меня дождались. В нашей съемочной группе произошла большая неприятность. На осветителя упала тяжелая декорация и сильно придавила его. Нельзя было даже поднять ее без того, чтобы не причинить ему еще большие страдания. Пришлось вырезать кусок стальной балки автогеном, а мы — все присутствовавшие в то время в павильоне — пытались в это время держать декорацию на весу, чтобы на него меньше давило… Ну, ничего, теперь всё, слава богу, обошлось, пострадавший уже в больнице, и ему, кажется, легче.
Зал восторженно зааплодировал. Володя продолжал:
— Вообще-то у меня есть программа из двадцати с лишним песен, но черт с ней, с программой! Сегодня для вас я буду петь всё, что вы пожелаете. Только чтобы не было выкриков из зала, лучше пишите записки. Я сейчас для вас спою первую песню по своему усмотрению, которую только что написал.
И он запел свою знаменитую «Балладу о гипсе»:
Первая встреча
Мое личное знакомство с Володей случилось во время гастрольных выступлений Театра на Таганке в Ленинграде. Привезли несколько оригинальных постановок, в том числе и «Гамлета».
Володя играл самого Гамлета, но какого! Минут за пять до начала спектакля выходил на сцену с открытым занавесом, единственной декорацией которой была прислоненная к скамье гитара, и скромно усаживался в уголке. Публика в это время рассаживалась «согласно купленным билетам» и на Володю практически не обращала внимания, тем более что одет он был почему-то в простой тренировочный костюм и тапочки. Постепенно свет в зрительном зале и на сцене гасили, и в полной темноте Володя, взяв в руки гитару, пел:
Эти пастернаковские строки о Гамлете, введенные в шекспировский текст, просто завораживали зрителя, тем более что сам Пастернак и его творчество в те времена всё еще оставались запретными…
В антракте меня представили Володе, вышедшему выпить чашку кофе в буфет. Когда я в первый раз близко подошел к артисту, меня поразило его изъеденное мелкими морщинками от грима лицо и то, насколько он, казавшийся высоким со сцены, был невелик ростом. Мы пожали друг другу руки, и я, чтобы как-то заинтересовать его, пробормотал несколько фраз о необычности его Гамлета в спортивном костюме.
