Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие - [15]

В альбоме собраны газетные вырезки из газет и журналов о поклонниках и поклонницах танца, соединившего в себе подергивание эпилептика с приемами джиу-джитсу. Фукс, смакуя, перечитывает сообщения о том, как английские стиляги тэдди-бойс во время демонстрации кинофильма о рок-н-ролле выворачивали кресла и в экстазе швыряли пивные бутылки в экран. Его приводит в восторг, что в одном из концертных залов Голландии бесноватые танцоры разнесли в щепки позолоченную мебель, а в Осло под ритмы рок-н-ролла разбили витрины магазинов, бросались камнями в проезжавшие автобусы…

Ему по душе этот разгул вандализма, массовой истерии и животных инстинктов. Его идеал — Элвис Пресли — король американского рок-н-ролла с лицом взломщика, с выпученными бычьими глазами, с черной сползающей на узкий лоб прядью.

Не дают спать Рудьке лавры и другого, канадского короля рок-н-ролла Поля Анка — набриолиненного слюнтяя с пошлой кошачьей мордочкой. Бережно, как собственную эпитафию, вырезает Фукс его афоризм: «Приехал в Лондон, чтобы дать котятам немножко их любимого бисквита» (то есть рок-н-ролла)… «Мечтаю накопить побольше денег и через два года уйти на покой. Ха-ха…»

Ну, вот, разве не предел мечтаний! Чем не программа жизни? Именно ее и предлагают Фукс и его духовные сподвижники нашей молодежи. Теперь эти «взломщики душ» займут место на скамье подсудимых, и надо думать, суд найдет возможность покарать душеприказчиков идеологического бизнеса и навсегда отобьет у них охоту спекулировать на растлении молодых душ.

Пятьдесят лет спустя ко мне, блуждающему среди куч всякого старья на питерской барахолке, подошел стройный пожилой мужчина и спросил:

— Вас случайно не Рудольф зовут?

— Рудольф, — ответил я.

— Вы знаете, я когда-то на Большом проспекте Петроградской стороны в магазине «Мелодия» купил у вас пару пластинок. У вас еще нет?

Вглядевшись, я узнал того самого Алексея, которому продал две самые первые записи. Как он узнал меня через пятьдесят лет?! Просто уму непостижимо! По-моему, это можно объяснить только вмешательством судьбы.

С топором на Сталина

Летом 1962 года я поехал отдохнуть и повидаться со знакомым коллекционером на Рижское взморье в курортный городок Дубулты. Мой коллега по имени Валдис, пожилой, но очень крепкий мужчина, был когда-то осужден за службу в латвийской дивизии СС и, видимо, сохранял какие-то связи с подпольем. Ничего этого я тогда не знал и абсолютно спокойно посещал его, не подозревая, что за домом ведется наблюдение. Была спровоцирована драка, в результате которой я провел все свои отпускные дни на нарах.

Попал я в отделение в «удачный момент» — совсем недавно прозвучала речь Хрущева в «защиту советской милиции», которая «грудью встала на защиту граждан, а себя защитить не может». Слова эти были поняты некоторыми буквально. Когда меня ввели в комнату для допросов и дежурный лейтенант полез в стол, я подумал, что он извлечет бланк протокола. Но я ошибся. Вместо бумаг лейтенант ленивым жестом достал из ящика плетку-шестихвостку и, широко размахнувшись, перепоясал меня хлестким ударом. Полюбовавшись эффектом, он повторил экзекуцию еще несколько раз. После этого офицер вежливо предложил присесть и начал шить статью «сопротивление работникам милиции». Дело пришлось спустить на тормозах, потому как мои телесные повреждения были налицо, а о своих они позаботиться как-то не додумались, и я загремел на 15 суток. Ежедневно всех «суточников» отправляли на работы: кого улицы мести, кого в мастерские. С одного из утренних разводов меня привели в какой-то чулан, располагавшийся в задних помещениях здания отделения, и… всучили в руки топор.

Без лишних слов офицер подвел меня к чему-то объемному, закутанному в холстину. Сдернув по приказу материю, я обнаружил под ней серебристую статую Сталина с протянутой к светлому будущему дланью. Мне приказали разрубить этот «шедевр» соцреализма, и я с задором взялся за работу. Быть, хоть и символическим, исполнителем приговора истории — это ли не удача, выпадающая только раз в жизни! С каким наслаждением я поднял топор и обрушил его на лжепророка! Поднял такой шум, что взглянуть на происходящее потянулись другие сотрудники участка. Толпа милиционеров у дверей сначала молча наблюдала за моими действиями, а потом принялась давать советы. Следуя подсказкам какого-то опытного лесоруба, я развалил «вождя» пополам под аплодисменты ментов. После этой экзекуции я почувствовал себя заново родившимся.

Глава III ПРОЕКТ «АРКАДИЙ СЕВЕРНЫЙ»

Самородок

…Моя коммунальная квартира на Петроградской стороне, лето 1962 года, компания друзей-коллекционеров вокруг стола в одной из двух смежно-проходных комнат. Неспешный разговор. Звонок в передней. Насмешливо-любопытные взгляды соседей по квартире: «Еще один? Да и незнакомый совсем!» Их перешептывания в глубине: «Не слишком ли много собралось? Не позвонить ли в милицию? Пусть придут, проверят документы!» А может, мне это только казалось, когда я шел отворять дверь? За ней стоял худощавый человек лет двадцати пяти с лицом, слегка напоминавшим одну из масок кинокомика Юрия Никулина. Он представился: