Песни и стихи. Том 2 - [49]
А теперь я собираюсь играть и должен по приезде 18-го числа уже приступать — как ни странно, роль Дон-Жуана в «Маленьких трагедиях» пушкинских у Швейцера. Он замечательный режиссёр. Я с ним работал уже. Мы с ним делали картину «Мак Кинли», правда, неудачно, потому что оттуда вынули все песни, все баллады, но не по его вине. А теперь это будет картина тоже в трёх сериях. Я думаю даже, что вы её увидите, потому что её на корню закупили здесь, и в Канаде, и в Америке. По самому началу, только ещё по прочтению сценария, потому он очень здорово сделан, так что, возможно, что вы встретитесь и с экрана с этой вещью.
Сейчас будет у нас пятнадцатилетний юбилей театра, 23-го числа, почему я так тороплюсь, к сожалению, мне жалко уезжать так быстро отсюда. Надо было б поглядеть ещё немножечко, потому что все новые впечатления, которые я получаю в мире — они основа всего того, что я дальше пишу. И, конечно, хотелось бы и пообщаться, и поглядеть не только страну, но больше всего людей. Ну вот, пожалуй, и всё, что я хотел вам на сегодняшний день сделать. А теперь, если вас что-то интересует — я вас слушаю.
Спасибо большое. Ребята, вы знаете, их [песен] больше восьмисот, это надо на пару недель с водкой запереться, и то без еды, чтобы не терять время. (Смех в зале, длительные переговоры). Я вас действительно благодарю за то, что вы пришли, и очень рад, что здесь существует интерес к этим песням, и он будет ещё больше, я вас уверяю, не только в связи со вновь прибывающими, не только в связи с ностальгией, а из-за того, что основа, которая заложена, и заложена здесь, но может из-за языка не так доступна и понятна — вот это общение путём авторской песни. Я думаю, что это дело, которое не упадёт, а, наоборот, будет подыматься, подыматься и здесь, и там. Я надеюсь в связи с этим, что мы ещё с вами встретимся, и уверен, что это когда-то произойдёт, может быть, не так скоро. А сейчас, всего вам доброго, дорогие! (Голос из публики: «Мы благодарим Володю и надеемся, что Володя не забудет Торонто. Володя, почаще к нам!).
«Кинопанорама»
У меня в картинах Славы Говорухина были песни. Я рад, что он отнёсся ко мне с доверием и предложил написать песни для картины. Потом это вошло в привычку, я стал писать для него много, почти во все картины. Но только мне жаль, что в фильме «Ветер надежды» слова одной из песен, которую я особенно люблю, самые первые строки:
…Мне казалось, что эта песня будет звучать на первом плане, но она где-то далеко спрятана, где-то далеко звучит, да ещё, по-моему, высоким голосом, потому что Слава попросил меня сделать один вариант сильный, а другой слабый. Вот он считал, что в тот кусок нужно вставить тихий вариант. Я не был очень доволен тем, что он это сделал, но, как говорится, своя рука — владыка. Кино ведь — режиссёрское искусство, и когда режиссёр — автор своего фильма, тогда получается настоящая картина. Иначе — кино нет.
Какая странная вещь: очень часто отождествляют меня с теми персонажами, которых я играл в кино, или от имени которых пою песни свои. Получаются просто удивительные вещи. Например, в письме спрашивают: «Зачем ты убил лошадь?» (в фильме «Служили два товарища»), — на полном серьёзе. Или сейчас получают письма по поводу нашей картины: МВД, капитану Жеглову. То есть, люди хотят думать, что существует такой персонаж, просто артист Высоцкий подсмотрел за ним, Вайнеры написали сценарий, и он сыграл этого самого капитана Жеглова, который работает до сих пор; ну, он немного постарше, конечно, но работает в МУРе.
И ещё обманывает их то, что почти все свои песни я пишу и пою от первого лица. Это, вероятно, вводит в заблуждение людей, поэтому я часто получаю письма, в которых меня спрашивают, проходил ли я через все эти коллизии, о которых идёт речь в песнях, был ли я шофёром, служил ли в армии, плавал ли на подлодке и так далее. Я не могу на всё сказать «да», потому что кое-что прошёл, но вообще понадобилось бы много жизней, чтобы всё на своей шкуре испытать.
Я рискую говорить «я» вовсе не от ячества, а потому что во всех этих вещах есть мой взгляд на этот мир, на эти проблемы, на события, о которых я пишу. Мой, только мой собственный взгляд. В отличие от моих собратьев, которые пишут стихи, я актёр и часто бывал в шкуре других людей, поэтому мне, возможно, проще писать из чьего-то образа.
Вот, может, из-за этого я так часто говорю от первого лица, и эти песни стали называть песни-монологи». Кто первым так назвал эти песни, я не знаю, но, во всяком случае, я не возражаю — на здоровье, пусть они называют «песни-монологи».
Меня часто спрашивают, почему я так много обращаюсь к военной теме. Вопрос этот, по-моему, праздный, пока люди пишут, пока сочиняют музыку и стихи, их всегда будет волновать военная тема. У всех в нашей стране есть либо погибшие, либо раненные, война коснулась всех. Это разговор простой, серьёзный и ясный.
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».