Песни и стихи. Том 2 - [48]
Поэтому, если вы захотите что-то спросить, пожалуйста, ради Бога, даже, может быть, и про своих знакомых из моего мира театрального, киношного или, там, мира искусства, если вас интересуют какие-то судьбы, какие-то люди, какие-то перемены у них в жизни, кто умер, кто жив, кто родился, кто вышел замуж, уехал, женился, и так далее, вот это я вам с удовольствием расскажу. В общем, пожалуйста, призываю вас к тому, чтобы вы себя чувствовали так же свободно и спокойно, как я. Хорошо? (Аплодисменты).
Концерт в Торонто
Ну, а теперь тогда начну. Я, значит, по традиции, много пишут об этом, что я включаю в свой репертуар песни военные. Это не совсем так. Это не просто военные песни, потому что это — не песни-ретроспекции, я никогда не воевал, мне не довелось, а это песни-ассоциации. Это песни, написанные человеком, который живёт сейчас, для людей, многие из которых не прошли этого дела. Просто на ту тему. Интересно брать людей, которые находятся в крайней ситуации, которые нервничают, беспокоятся, в момент риска, на грани смерти, поэтому персонажи интереснее брать, а вовсе не из-за того, что, вот, дескать, я пишу песни о войне. (Аплодисменты)
Вы знаете, я вам так скажу, что аплодисменты в таких случаях — это дело второе или третье. Потому что когда я начинал писать свои песни, я никогда не рассчитывал, что у меня будут в будущем большие аудитории или там стадионы, или даже вот такие вот компании большие, как сегодня. Я предполагал это писать для очень маленькой группы своих близких друзей. Мы жили в Москве много лет тому назад в квартире в Большом Каретном у моего друга, у Лёвы Кочеряна в течение полутора лет. Там хорошая компания собиралась. Там бывал часто, и с нами вместе провёл эти годы и Вася Шукшин, и Тарковский Андрей, Макаров Артур, Толя Утевский, ваш знакомый, Туманов Миша, в общем, многие из присутствующих здесь даже их знают, но, к сожалению, двое из них уже не живут. Я написал на смерть Васи Шукшина стихи, которые единственный журнал сразу предложил напечатать. Это ленинградский журнал. Но потом и они чего-то там такое, я не знаю, почему они отказались, стали карнать. Но я эти стихи оставил, сохранил, я их не пою. «Уже ни холодов, ни льдин, земля тепла, красна калина, а в землю лёг ещё один на Новодевичьем мужчина»… (дальше Высоцкий читает начало стихотворения). Ну я ее просто всю читать не хочу, это длинная, довольно большая поэма…
Я к чему начал этот рассказ, совсем даже не к тому, чтоб прочитать эти стихи, хорошо, что такая импровизация, а к тому, что тогда просто выработалась такая манера дружественная, раскованная, непринуждённая, я чувствовал себя свободно, потому что это были мои близкие друзья, и я знал, что всё, что я им буду петь и рассказывать, будет им интересно. И так же, как от них получать. В общем, эти песни, я думаю, стали известны именно из-за того, что у них вот такой дружеский настрой, желание чего-то рассказать друзьям. И поэтому я совсем никогда не настаиваю, хотя легенды теперь ходят по России, что, мол дескать, я не люблю, когда аплодируют. Поэтому люди боятся даже. Приходишь в некоторые залы, чего-то спел, некоторые захлопали, потом чего-то перестали. Я нормальный человек, я к этому отношусь с уважением, ко всему, что делаете вы, моя публика. Вы знаете, здесь, может быть, немножко по-другому, но для меня самовыражение вот такого рода, когда мне наплевать, как реагирует зал — это блеф, это всё неправда. Всё равно всё делается для людей, которые здесь сидят. Не для того, чтоб самому — ах, дескать, как он выложился, темпераментно покричал. Нет, это неправда. Всё делается для людей.
Я сейчас сделаю маленькое попурри из прежних своих песен, в которых вы встретите знакомые строки из первых, так называемых блатных песен, от которых я никогда не отказывался, хотя многие люди за это сетовали всячески. Я считаю, что они колоссальную мне принесли пользу в смысле работы над формой, очистки, простоты, такой, как сказать, нарочитой, кажущейся примитивизации мелодии, чтобы это сразу входило не только в уши, но и в душу. Поэтому я эти песни очень люблю, прежние свои песни. Я хочу вам маленькое такое попурри из этих песен спеть.
Ну, теперь я слушаю вас, что вы скажете. Не по поводу того, как я что для вас сделал, понравилось вам или нет, а что-нибудь вас если интересует. Вот, например, я хотел вам рассказать, что последняя премьера Театра на Таганке, если здесь есть москвичи, да даже и не москвичи, а если имеют интерес к театру. Это было «Преступление и наказание», в котором я тоже играл. Играл роль Свидригайлова. Это впервые такая трактовка, о которой ещё много писал Достоевский. В связи с этим мы пока испытываем молчание прессы по поводу спектакля. Они пока не рискуют высказываться. Но всё равно уже идут разговоры о том, что это впервые так поставлен Достоевский вообще на русской сцене. Ну, в отличие от всех прежних спектаклей там нет никаких эффектов, там голая, пустая сцена, свет — и всё. Такими очень скромными средствами сделан спектакль.
Из кино — я закончил только что пять серий картины, которая называется «Эра милосердия» по братьям Вайнерам. Это 46-ой год, «Чёрная кошка», банда такая, была там. Вот.
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».